Энди не заставил просить себя дважды и скрылся наверху.

— Эй, а что же делать мне? — решил уточнить Джон.

— Тебе давно стоит отдохнуть. Ходить в гипсе — занятие утомительное, — бросила через плечо Дебра, поднимаясь по лестнице.

Джон из чистого упрямства сел перед телевизором и уже почти задремал в кресле, убаюканный каким-то скучным шоу, когда неожиданно услышал легкие женские шаги. Мужчина мгновенно выпрямился и сделал вид, что поглощен просмотром передачи.

— Ты решил не отдыхать?

— Ну, я все же несколько старше Энди и могу пренебречь дневным сном. Сегодня я совсем не устал. Отдых мне понадобится завтра.

Дебра замолчала и вопросительно посмотрела на мужчину.

— А чем завтрашний день будет хуже сегодняшнего?

— Завтра я уже буду в седле, — беззаботно ответил Джон.

Дебра резко развернулась и удивленно воззрилась на Джона.

— Завтра ты будешь… где?

— В седле. Мне кажется, я ясно выразился.

— Ты хочешь немного покататься, чтобы снова привыкнуть к лошади?

— Нет, я поеду завтра с утра с ребятами работать.

Дебра была вне себя. Почему она должна переживать из-за того, что он может вновь повредить свою ногу?! Так она и не переживает, убеждала себя молодая женщина. Было бы глупостью заботиться о мужчине, который собирается выставить ее за порог в конце лета. Но его бредовая идея поехать завтра с остальными ковбоями переходила все границы.

— Дебра, — сказал Джон, стоя на пороге и словно боясь войти в кухню.

— Да?

— Я не хотел расстраивать тебя, но мне срочно нужно возвращаться к работе. Теперь, когда нас пятеро, мы должны справиться. И спасибо тебе за то, что подала идею продать «кадиллак». Я тебе очень признателен.

— Заработать деньги — не самое главное в жизни. Тебе не нужно так рьяно браться за работу. Если ты устанешь, то последствия могут быть весьма плачевными. Почему бы тебе не поработать хотя бы до обеда, а потом вернуться и отдохнуть?

— В таком случае мне придется всех привести с собой на обед. Я же здесь хозяин, значит, мне самому никак нельзя делать себе поблажки. Все должны трудиться одинаково!

— Но ведь больше никто не ломал ногу!

— Да, это так, — согласился Джон, — но…

— Вон из моей кухни! У меня еще куча работы.

Была уже среда, а значит, осталось всего четыре дня на то, чтобы подобрать что-нибудь пристойное для похода в церковь.

Мысли Джона занимал тот же вопрос.

— По поводу одежды для тебя… может быть, стоит просмотреть гардероб Элизабет и подобрать что-нибудь? В конце концов, для чего-то эти тряпки должны сгодиться…

Перестав замешивать тесто, Дебра взглянула на Джона.

— Недавно мне звонила некая Адель из Благотворительного фонда и предложила продать вещи твоей бывшей жены. Она сказала, что таким образом можно будет неплохо заработать.

— А почему бы тебе просто не выбрать все, что понравится? А остальное мы могли бы отдать на нужды фонда. Все равно пришло время разобраться в ее шкафу. Ты мне в этом поможешь? И не переживай, что кто-то уже видел на ней эти костюмы. Она никогда не выходила в таких нарядах в Вестлейке. И уж тем более никогда не была в местной церкви.

— Я позабочусь об этом, — пообещала Дебра, возвращаясь к персиковому пирогу.

Глубоко вздохнув, Джон произнес:

— Спасибо.

Он вернулся в гостиную и уселся перед телевизором. Дебра лишний раз решила, что не следует жалеть мужа. Ведь, в конце концов, ее жизнь тоже отнюдь не сахар. Ей недавно исполнилось двадцать два, но чувствовала себя Дебра на все сорок.

Девушка решила сосредоточиться на жалости к себе и на этом несчастном пироге. Доведя до совершенства уже второй корж, она ловко отправила пирог в духовку. Позади нее снова раздался голос Джона.

— А выглядит неплохо!

— Спасибо. А почему ты не смотришь телевизор?

— Все равно там нет ничего хорошего — или мыльные оперы, или новости. Не знаю даже, что хуже.

— Тогда ты можешь попытаться поспать, — от души предложила Дебра.

— Не хочу я спать!

Твердолобый до безобразия!

— Я могла бы разбудить тебя до прихода работников.

— Нет уж, спасибо. А знаешь, все ребята в полном восторге от твоих трудов. Каждый раз, возвращаясь с работы, они едва ли не ставки делали, гадая, что будет на ужин.

— Правда? А я и не знала… Что ж, это очень приятно.

Джон опустил глаза.

— Ты прекрасно все делаешь. Я не говорил тебе этого, потому что боялся, что ты неправильно поймешь мои слова.

Дебра несколько мгновений пыталась понять, что Джон имеет в виду.

— Неправильно? О, конечно, нет! В смысле, я же понимаю, для чего сюда приехала…

Джон вопросительно смотрел на Дебру. Он уже хотел спросить ее, нет ли у нее желания слегка изменить список должностных обязанностей, включив в них исполнение супружеского долга, но в последний момент решил, что она еще не готова к этому. Что же касается его самого, то он уже был готов. Идея разделить спальню с женой начала занимать все его мысли.

Джон заметил, что Дебра довольно плохо выглядит. Она очень похудела, была бледной.

Он сел за стол, осторожно вытянув больную ногу.

— Что ты делаешь?

— Достаю столовые приборы, чтобы накрыть на стол.

— Но ведь парни еще не скоро придут.

— Ну и что? Зато им не придется ждать, пока я накрою.

— Давай я тебе помогу, — произнес Джон, потянувшись, чтобы забрать у жены столовые приборы. — Почему бы тебе не присесть и не отдохнуть?

Она отступила.

— Разумеется, я отдохну, когда уберусь на кухне. У меня будет целый вечер.

Дебра принялась сноровисто чистить картошку. Через несколько секунд она ощутила, как его глаза буравят ее спину, и обернулась.

— Джон, тебе нужно чем-нибудь заняться. Ты меня нервируешь.

— Чем?

— Тем, что смотришь на меня. Почему бы тебе не заняться документами, как советовал Билл?

— Хорошо, пойду поработаю. У тебя не осталось печенья? Что-то я проголодался.

Она с раздражением сунула ему целую тарелку печенья и налила стакан молока.

— Я не пил молоко в таком количестве с детства. Нет, я вовсе не жалуюсь. Молоко с печеньем! Что может быть вкуснее!

Дебра подозрительно взглянула на него. Он что, издевается? Но нет, глаза Джона серьезно смотрели на нее.