Ко мне подошёл огромный чёрный ком шерсти с белым пятном на морде. Честно признаюсь: рядом с ним я почувствовал себя карликом. Красивый пёс, ничего не скажешь, хоть картину пиши с него!

– Здоров, приятель, – поприветствовал он, обнюхав меня. – Наслышан о тебе. Спасибо, что подменил меня. Ты, говорят, вёл себя как настоящий гонщик.

– Я старался. Для меня это впервые, – честно признался я.

– И у тебя получилось, – заметил Вудс. – Так что, приятель, на свете нет ничего невозможного. Можно добиться многого, главное, было бы желание.

– А у меня оно было, – хмыкнул я. – Особенно после того, как ты во мне засомневался.

– Нет худа без добра, – философски произнёс он. – Видишь, как в жизни бывает: если бы Джек не поранил лапу, ты бы никогда не узнал, что значит быть в одной упряжке.

– Теперь ты один из нас. Я всегда буду считать тебя своим братом! – поддержал Джек.

Простились мы, как самые настоящие друзья. Не знаю, увижу я ещё когда-нибудь своих мохнатых собратьев, но помнить буду всю оставшуюся жизнь. В ту ночь, вернувшись в ярангу, я долго не мог уснуть. Андрей Максимович гладил меня по голове, приговаривая:

– Хороший ты пёс, Трисон. Спасибо богу за то, что послал тебя мне.

А я смотрел на звёздное небо в отверстии под потолком и думал о том, как же всё взаимосвязано в нашей жизни. И эти «если бы», «но» сплетаются воедино между собой, и происходит то, что непременно должно было случиться.

Оленеводческий посёлок мы покидали, когда на востоке только занималась поздняя заря. Проводить нас вышла вся гостеприимная семья. Фаина сообразила нам в дорогу нехитрый тормозок из вяленого мяса и рыбы, а в термосе заварила душистый травяной чай. За эти два дня мы очень сблизились, мне было жалко расставаться. Удивительные люди, сумевшие покорить суровый край. С каким почтением они относятся к традициям своих предков.

Для нас с вами мир чукчей – это что-то чудное и непонятное. Казалось бы, зачем каждый день бороться за собственное существование, выживать в тяжелейших условиях? Не проще ли поселиться в тёплой уютной квартире и жить, как все люди? Но Владимир сказал, в этом и заключается весь парадокс: не могут чукчи жить на одном месте. Мы привыкли считать их наивными, а они обладают потрясающей памятью. Постоянно перемещаясь с одного места на другое без карт и компасов, они знают все маршруты, перевалы, броды. Благодаря этому отважному малочисленному северному народу живёт и развивается оленеводство, одна из отраслей животноводства в стране.

Гусеничный вездеход рассекал снежные просторы, унося нас всё дальше от них. Первым не выдержал долгую поездку мой подопечный.

– Парни, давайте остановимся на привал, – предложил он. – Ноги совсем затекли. Да и Трисону пора по своим делам сходить.

Пока мы с Андреем Максимовичем и Макаровым разминались, Юрий достал из закромов дома на колёсах батон белого хлеба и приготовил бутерброды с рыбой. Стоя возле вездехода, мужчины с удовольствием уплетали походную еду, запивая горячим ароматным чаем. Меня тоже не забыли покормить, угостив куском вяленого мяса.

– Смотри! Не пойму, кто там вдалеке бежит. – Александр Борисович показал на движущийся объект. – То ли барсук, то ли медвежонок.

– Да какой медвежонок? Присмотрись, какие конечности неуклюжие, как у росомахи! – воскликнул Юрий.

– Точно, – согласился Макаров. – А я и думаю, для медведя вроде темноватый окрас. Что она тут одна делает?

– Так это же одиночки по своей природе. Они и с самцами встречаются лишь в период размножения, – сообщил Юрий со знанием дела. – У них очень красивый и ценный мех. Из-за этого на них часто охотятся.

– Мне вот интересно, возможно ли приручить такое животное? – спросил Александр Борисович. – А что? Будет домашней собакой.

– Ты знаешь, говорят, были случаи, когда человек одомашнивал росомах, – ответил Юрий. – Но каждый заканчивался трагедией. Они, как правило, рано или поздно набрасывались на кого-то из членов семьи. У одного мужика росомаха передушила всех кур, у другого покалечила домашнюю скотину. Это дикое, свободолюбивое животное, его невозможно приручить.

В этот раз путешествие обошлось без происшествий. Слава богу, не пришлось никого спасать. На арктическую тундру опустилась полярная ночь, тихая и морозная. И тут случилось чудо: окружившая нас темнота вдруг окрасилась разноцветными всполохами. Через стекло кабины я увидел небо, которое от края до края озарялось багровыми, зелёными, синими красками.

– Смотрите, северное сияние! – воскликнул Александр Борисович. – Небесный фейерверк. До чего же красиво! Юра, тормози, это нужно срочно сфотографировать.

– Эх, как жаль, что я не смогу увидеть, – вздохнул мой подопечный. – Всю жизнь мечтал, а теперь, когда появилась возможность…

Но договорить ему не дал Макаров.

– Андрей, не расстраивайся, я тебе потом расскажу подробно, постараюсь передать во всех красках.

Мы выбрались из вездехода, Александр Борисович с Юрием достали фотоаппараты, а я стоял, разинув пасть. В тот момент забылось всё: и кто я такой, и откуда родом, и зачем я здесь, и из какого города приехал. Я с замиранием сердца смотрел на невероятно захватывающее зрелище, не в силах отвести взгляд ни на секунду. Друзья, это невозможно описать словами! Чтобы почувствовать всю красоту небесного карнавала, нужно видеть его своими глазами. Она неземная, такая величественная, завораживающая и одновременно пугающая.

Мы неотрывно следили за разноцветьем танцующих огней в небе, которые ежесекундно меняли свою форму. Вот поплыли причудливые зелёные ленты, потом горизонт закрылся бордовым занавесом, то тут, то там загорались яркие всполохи. Из оцепенения меня вывел протяжный вой.

– Слышите? Это полярные волки, – сказал Юрий. – Звери тоже любуются.

– Впервые вижу северное сияние ранним вечером, обычно оно бывает глубокой ночью, – заметил Макаров.

– Да нет, я уже не раз видел в такое время. Я же часто здесь езжу.

– Интересно, а что известно об этом чуде природы? Как оно объясняется? – поинтересовался Андрей Максимович.

– Не знаю, как будет выглядеть объяснение с научной точки зрения, но, если говорить человеческим языком, Солнце выбрасывает в космос миллионы тонн частиц. Через несколько дней они долетают до верхних слоёв атмосферы Земли, где азот и кислород так рады встрече с ними, что даже светятся от счастья, – рассмеялся Макаров.

– Отлично объяснил, очень доходчиво, – улыбнулся Максимыч.

– Ребята, давайте все в машину, а то ещё не хватало, чтобы носы и уши отморозили! – скомандовал Александр Борисович.

Довольные и счастливые, мы вернулись в Угольные Копи поздно вечером. Добрались домой без приключений. На пороге квартиры нас встретила Ольга Владимировна, у её ног сидела верная спутница Чита.