— Ха! Ха! — воскликнул Бегун с едкой иронией. — Под рукой! Ты думаешь, они поверили в твое искреннее раскаяние? Оно их обрадовало, облегчило им работу, и только! Мы еще разберемся, что ты там им наговорил! Я тебя предупреждал: в случае тревоги — ищи меня, а ты куда пошел? Я сразу бы все снял, все дело слиняло бы, а теперь у них документы небось и фамилии, теперь труднее. Но, миленький, кто же будет платить за разбитые горшки? А? Предприятие твое дохода дать не успело, а в расходы ввело!

— Я прошу прекратить этот бандитский разговор! — не выдержал Павел.

— Бандитский? — с возмущением отозвался Бегун. — По доброй воле, по своему желанию ты пришел к нам! Мы не бараны вроде тебя. Только бараны дружно идут стадом за вожаком-козлом, не задумываясь, куда тот прет. Я родился на Дону, на хуторе... Степь да степь кругом. По балкам да по лугам и до сих пор водятся волки.

Помню, ближе к осени, два или три волка напали на стадо баранов. Заесть не заели, волкодав отогнал, и пастухи поспели, но от страха все стадо ринулось к реке. Вожак махнул с обрыва, и все стадо рвануло за ним. Всем хутором не могли за неделю пожрать баранину! А сколько их еще перетонуло, мама родная! Мы за сомами ходили под кручу. Хорошо брали на тухлую баранину.

Вам всем жизнь урезали! — внезапно перескочил он на другое. — Приказали жить нищенской жизнью — вы и слушаетесь. На всех сытной жизни не хватит, так лучше пусть будут нищими?

— Вы не находите, — перебил его Горин, — что наш разговор приобретает какой-то не тот оттенок?

— Хочешь сказать, антисоветский? Ярлык готовишь! Теперь остается только обвинить меня в том, что я вовлек тебя в порочный круг капиталистических отношений...

— Я хочу прежде всего обвинить себя! Вот в чем ужас.

— Ужас! — не скрыл иронии Бегун. — Ужас! — повторил он с ударением и яростью. — А вместе с собой хочешь обвинить людей предприимчивых, одаренных, умеющих организовать дело, двинуть торговлю, которых злобные недотепы окрестили спекулянтами и дельцами? Это тоже работа, пойми же ты, чистюля убогий, и ничуть не менее эффективная работа, чем у станка.

— Что вы спорите? — вмешалась Диана. — Погребинского еще нет!

— За него я спокоен! — воскликнул Бегун. — Он выскользнет и не из такого, а сейчас и ему дверь приоткрыта! Тут разных красивых слов говорено много, но мы еще не прояснили: кому платить за разбитые горшки? Горшки, похоже, разбиты все же Павлом Михайловичем!

— Прекратите этот базар, — взорвался Павел. — Замолчите, вы! За-мол-чи-те, а не то... — Он осекся.

— Ладно! — милостиво согласился Бегун. — Пока прекратим!

— Нет! Не пока, а совсем прекратим! — настаивал Павел. — Откупом я не собираюсь выходить из положения... С чего вы взяли, что дело прекращено или замято! Мне сказали, что они подумают, обсудят, а пока отпустили...

— Рассказывай, что ты там наговорил? — миролюбиво спросил Бегун и подсел к Павлу. — Обвинение тебе предъявлено?

— Нет!

— Вот видишь! Главное, что не предъявлено обвинения... Ты говорил или что-то писал? Что там происходило? Был допрос? Да расскажи же, расскажи.

— Допроса не было!

— С кем ты там беседовал?

— А почему я должен отвечать вам? Предположим, беседовал. И рассказал все, что знал о своем производстве и о реализации продукции.

Бегун бросил на него недобрый, недоуменный взгляд и закрыл глаза. Плотно сжал тонкие губы. «Надо убирать идиота, и как можно быстрее, — пронеслось в голове. — Да, но вдруг он уже всех выдал — тогда на нас и мокруха ляжет. Убрать, убрать гада, пока всех не заложил. Или уже поздно?»

Бегун встал, сделал общий поклон и отозвал Диану в прихожую.

— Объявится Погребинский, выйди к телефону-автомату и сообщи мне... Ну и муженька ты обрела! Нюни не распускай, вся соберись в единую струну, поняла? Сейчас главное — не делать глупостей, их достаточно натворил твой благоверный...

Прищепову сообщили, что Горин вернулся на квартиру жены и более оттуда не выходил. Ранее, до того как он вернулся домой, к нему приехал Бегун.

Вскоре после возвращения Горина домой Бегун поехал в центр города. Вошел в Гостиный двор и там в сутолоке пытался затеряться. Четверть часа спустя он появился в одном из галантерейных магазинов.

Поступила еще одна важная информация. На дороге из Ленинграда в Умань задержана автомашина «Союзтрансавто», груженная грецкими орехами.

Как выяснилось, орехи со склада магазина, директором которого был Бегун. По документам же значилось, что в машине грецкие орехи с собственных участков некоторых жителей города Сухуми.

Примерно в это время недалеко от Ленинграда была задержана грузовая машина из Умани. Она везла консервы с завода, где работал Карачаев. Поставки — в магазин Бегуна. Путевой лист, документы, наряд — все, казалось бы, было в порядке. Но только казалось. На первый взгляд. А вот ревизоры обнаружили-таки одну немаловажную особенность в оформлении наряда: документы давали возможность часть груза снять с учета.

Прищепов задумался: итак, консервный завод в Умани — магазин Бегуна; магазин Бегуна — сухумские орехи; Бегун — галантерейщики. Прямо какая-то раковая опухоль. И, по всей вероятности, имеются метастазы. Да, явно Бегун и Карачаев каким-то образом связаны с галантерейщиками.

Прищепов привлек к работе Линькова и Степанова, чтобы помочь провести все необходимые мероприятия.

Линьков в отдел пришел недавно, крупных дел еще не вел, так что для него это было первой настоящей пробой.

Степанов — работник опытный. Никто так тщательно, как он, не умел разобраться в запутанной документации, он мог ради одной лишь строчки переворошить кипы архивных папок. К вопросам Степанов относился снисходительно, раз и навсегда решив, что подозреваемый имеет право на сопротивление, может путать следствие, но все уловки бесполезны, если допрос подкреплен обличающими документами. Пусть молчат, пусть отказываются давать показания, пусть врут, пусть отказываются на суде от своих показаний, — документы, если они имеются, конечно все расскажут и покажут.

...Погребинский вкатился в кабинет мелкими шажками. Улыбчив, наигранно весел, никаких следов волнения на круглой физиономии. Переступив порог, он воскликнул:

— Ого, сколько вас собралось, граждане начальники! Брошки не стоят этого! Брошки «жучки» да ягодки — товар дешевый, одним словом, барахло. Так стоит ли ради него возиться, времени столько тратить? Ведь в