сорок. И вот по иронии судьбы даже в его прах вы запихнули свою компьютерную штуковину, — выдохнул Витольд Леонидович.

— Ничего смешного! Он сам притягивал к себе все компьютерное, потому что жил этим, и флешку притянул, — ответила Яна.

— Его брат, забирая урну, сказал, что они спешат в аэропорт, что опаздывают на рейс. Так что, думаю, они уже не в Питере. И так столько денег потратили!.. Да и повод не очень веселый. Оставаться в городе для чего? Посмотреть город, посетить музеи и рестораны? А в гостинице будет ждать захоронения урна с прахом брата? Перспективка, скажем, так себе. Пепел Клааса и без того лишние две недели стучал в его сердце, требуя захоронения.

— Куда они полетели? — спросил Петр.

— Только не говори, что двинешь следом! — воскликнул патологоанатом.

— Куда?

— В Сочи. Они там живут. Адрес я не спрашивал, мне как-то это ни к чему было. Шучу! Узнал, что они из Сочи, возбудился и спросил, а если на отдых приехать? Ну, я так, на всякий случай… А Богдан совершенно серьезно и говорит, мол, пожалуйста, приезжайте! Они как раз домик-бунгало сдают на берегу моря. Адрес: улица Веселая, дом двадцать. Романтическая обстановка. Все удобства. Нет, вы что, серьезно полетите за урной? Что же такого важного в ней было? — искренне удивлялся Витольд Леонидович.

— Говорят же тебе, не знаю, — буркнула Цветкова.

— Что-то серьезное, важное… — сказал Петр. — Я отцу обещал, не могу его подвести. Он сейчас на войне, рискует жизнью, даже не знаю, что с ним. Я — его единственный сын, которого он попросил только вот об одном. Так я и с этим не справился. Выходит, я подвел его… Нет, я поеду и найду ее, эту чертову флешку.

— Я что, тебя одного оставлю? Ну уж нет! Мне тоже перед твоим отцом краснеть не хочется. Где ты? Почему я отпустила тебя одного? Это даже не обсуждается! Едем вместе! Тем более что это моя вина — я же положила флешку туда, в чем увезли ее потом в Сочи.

— Мне, ребята, страшно на вас смотреть, — заявил Витольд Леонидович. — Зная размах деятельности Яны и во что она может влезть… А на подстраховке только хлипкий юноша…

— Не хлипкий я! — тут же возразил Петр.

— Но еще молодой, неопытный! Встречаться с твоим отцом и объяснять, почему я отпустил вас одних, не горю желанием! Едем вместе!

— Ты еще моего отца захвати, мою мать, мать Мартина… Вот повеселимся-то!.. — съязвила Яна.

— Зачем? Мы им даже не скажем. Мы же быстро: туда и обратно, — возразил Витольд Леонидович. — А ты, — посмотрел он на Петра, — не слушай больше эту женщину!

— Страхуйте меня! Не слушать ее? Это выше моих сил. Она меня завораживает, словно медуза-горгона, — усмехнулся Петр.

— Тебя можно понять, это у вас семейное, — засмеялся патологоанатом.

— Я не могу ехать в таких условиях, — шепотом на ухо Витольду Леонидовичу сообщила Яна, оказавшись в плацкартном вагоне поезда Санкт-Петербург — Сочи.

— Кто-то не хотел лететь самолетом… — услышал ее Петр.

— Подумаешь, княгиня какая! — округлил глаза патологоанатом. — Так отдалиться от рабочих и крестьян! Фамильные замки ей подавай, апартаменты, отдельные вагоны… Не было билетов, извините, королевна, ни в СВ, ни в купейный. А ехать ты вызвалась, — ехидно сказал Витольд. — Итак, выкупили четыре места на троих, чтобы никто не подсел. Весь вагон выкупить не смогли. Все уже продано. Курортный сезон…

Яна сидела, вцепившись в свою дамскую сумочку, и с ужасом смотрела на сидящих напротив мужчину и женщину неопределенного возраста, заселившихся на боковушки. Они смачно жевали традиционную дорожную еду — сваренные вкрутую яйца, истекающую соками курицу, помидоры… По узкому проходу сновали озабоченные чем-то своим люди, по всему вагону с разной степенью противности орали дети, а по соседству время от времени заходилась в пронзительном лае собачонка мелкой породы, которую, наверное, пронесли сюда нелегально.

— Давно так не ездила, — вышла из оцепенения Яна. — Совсем разбаловалась. А ведь в детстве даже в общем вагоне ехали с мамой с юга. Стоячие места! До сих пор помню, как впихнули нас. У меня правая нога в одном вагоне, левая на сцепке в другом. И они так жутко грохотали, качались вверх-вниз, вверх-вниз… И я с ними — туда-сюда, туда-сюда… Ногу было некуда поставить — сколько народу ехало! И платили все в карман проводнику, лишь бы взял. Он — царь и бог. Я маме тогда сказала, что так до Москвы я не доеду…

— Ничего себе у тебя воспоминания! — кажется восхитился Петр. — Сейчас на РЖД более-менее порядок. Это когда было-то?

— Так до революции, внучок, — старческим голосом изобразила Яна. — Гражданская война, мешочники… И на броневичке, кстати, с Лениным — тоже я!

— Да ладно!.. — подыграл Петр. — Ну, и как он, Ильич, как человек?

— С огнем играешь! — предостерег его Витольд Леонидович и обратился к Яне: — Если ты так ездила, то эти условия тебе раем должны казаться. У тебя вот есть отдельная койка. Можешь ложиться и спать.

— Тридцать часов? Да и не хочу я спать. Как тут уснешь? — ответила Яна, прижимаясь щекой к оконной раме.

Петр встал, распаковал один из комплектов постельного белья, вытащил простыню и натянул ее между верхними полками, соорудив своеобразное купе.

— Так лучше? — спросил он.

— Значительно, — несколько оживилась Цветкова, — хоть какое-то укрытие.

— Любите вы подальше держаться от народа… — кажется, пошутил Витольд Леонидович.

Людской гул в вагоне устоялся, немного поутихли дети, даже собачонка по соседству уже не лаяла, а как-то ворчливо поскуливала под стук колес. Пахло все теми же вареными яйцами, копченой курицей и, кажется, лапшой быстрого приготовления.

Яна то и дело поглядывала на часы, словно это могло помочь поезду ехать быстрее.

— У нас не купе — не запереть. Все вместе уйти не можем, — сказал Витольд Леонидович. — А Яне, я смотрю, некомфортно. Да и есть наверняка хочется. Поэтому, молодежь, идите в вагон-ресторан, развейтесь. Опять же убьете пару часов. Уж больно медленно в нашем вагоне время тянется! Да и мне перекусить принесите… И пивка!

Петр с Яной, поднырнув под натянутую простыню, двинулись в сторону вагона-ресторана, оставив Витольда Леонидовича на страже их нехитрого скарба.

Вагон-ресторан Яне сразу понравился. Столы с накрахмаленными белоснежными скатертями и сверкающими приборами, красивые кресла с высокими спинками, приветливый персонал и великолепный, словно совсем не такой, как в плацкартном вагоне, плавно плывущий пейзаж за окном.

— Вы вдвоем? Присаживайтесь. Наше меню…

Яна взяла заламинированную картонку меню. Выбор был невелик, но поесть и попить было что.

— Мне грибной жюльен и шницель с пюре, — сказала она.

— А