Ни в какой отпуск он никогда не ходил и ни на каких курортах не был. Кажется, жена просто появилась в его жизни вместе с пятном воспоминаний о каком-то банкете и платье. Господи! А родители? Кузнецов вдруг понял, что совсем не помнит их. А вообще, они у него есть? А если есть, то где они. Живы ли.

Так что? Ему действительно промыли мозги? Что он, вообще, знает о себе и о своем мире?

Он женат, работает на фабрике удобных вещей, у него есть друг, вернее был…

Странно, но Игоря Кузнецов тоже помнил только последние несколько месяцев, причем как они познакомились и почему, вообще, общались – не представлял.

Где-то сзади мелькнули огни фар. Надо было срочно что-то решать. Кузнецов думал недолго, он уже в голове выстроил план побега, но боялся его реализовать, слишком уж шокирующим было для него открытие сегодняшнего дня. Впрочем, не слишком. Кузнецов попробовал проанализировать свои эмоции и понял, что реакция на происходящее должна быть гораздо сильнее. Может, паника, обморок, истерика. Но почему-то ничего такого не было.

Об этом стоило поразмыслить, но в другой раз. Сейчас ему необходимо скрыться, сбежать из города, и как можно скорее. Единственное место вне города, которое видел Кузнецов, находилось в районе мостов, куда он и повел автомобиль.

Добравшись до мостов и съехав с трассы, он, не колеблясь, повернул в сторону гор, уводя автомобиль прямо по твердому пустынному полю в неизвестную даль.

Через два часа дороги Кузнецов наконец-то почувствовал изменение ландшафта. Все больше его путь становился холмистым и зеленым. Низкие деревья, которых не видно с мостов, совершенно неожиданно оказались на пути, вырастая прямо из камней. Скоро Кузнецову пришлось оставить машину и продолжить свой путь пешком, благо прогони за ним так и не обнаружилось.

Спустя сорок минут ходьбы, порядком уставший, он дошел до предгорья, которое уходило в сторону, где-то правее превращаясь в горы, для себя же он выбрал другое направление – прямо, где начиналась лесная полоса. Еще не дойдя до нее, Кузнецов увидел торчащий из-за деревьев шпиль башни, такие ему встречались и в городе. Он знал, что это сотовая связь, но не предполагал, что она распространилась так далеко от города. Выбрав вышку в качестве ориентира, Кузнецов пошел вперед. Он рассчитывал немного передохнуть и обдумать дальнейший маршрут, но все в его новом мире сегодня шло наперекосяк. Не успев дойти до башни каких-то сотню шагов, он услышал жуткий грохот взрыва, сменившийся скрипом ломающихся металлических балок. Башня шумно рухнула, ломая деревья.

Где-то невдалеке послышались радостные возгласы.

Люди! Разве роботы могут так радоваться вандализму.

Ни секунды не мешкая, Кузнецов отправился к ним.

Где-то вдалеке завыла сирена, распугивая птиц. Кузнецов еще чувствовал запах гари и видел черный дым, повисший в небе после взрыва, но почему-то его это только радовало. Было что-то созвучное в этом акте агрессии с его собственным мироощущением. Он бежал в сторону своих, таких же отважившихся бросить вызов системе, и очень боялся, что их не окажется в том месте, куда он стремился. Или еще хуже – выяснится, что они такие же роботы, а взрыв – это просто технические работы, уничтожение неисправного оборудования.

Но нет, подбежав к месту взрыва, Кузнецов успел заметить убегающих в чашу людей. Ничего конкретного, только болотного цвета куртки. Значит, не случайная акция – настоящие партизаны. Он бросился догонять их, не заботясь о шуме, который он создает, ломая ветки, не опасаясь, что убегающие не особенно обрадуются, что их заметили. Желание найти своих было сильнее страха.

Партизаны явно хорошо знали эти места и умели по ним передвигаться, поэтому Кузнецов очень скоро потерял их из виду. Он так испугался, что не сможет никого догнать, что совсем не обратил внимания на топорно выставленную ловушку, в которую он с треском загремел.

В секунду он оказался на дне наспех вырытой ямы, и тут же засвистела веревка, стягивая полупрозрачную ткань вокруг тела. Кузнецов ничего не видел, только чувствовал, как чьи-то руки подняли получившийся мешок, погрузили на какой-то шумный транспорт и повезли в неизвестность.

Он не кричал, не звал на помощь, просто ждал. Хоть он и ожидал, что его схватили те самые партизаны, к которым он стремился, но полной уверенности не было.

Везли недолго, потом тащили и наконец решили освободить.

Оглядевшись, Кузнецов понял, что оказался в узкой земляной пещере. Здесь трудно было стоять в полный рост, и ему приходилось пригибать голову, с которой мелкими каплями стекала кровь из рассеченной брови – травмы, возможно, полученной при падении в ловушку.

На него смотрели две пары глаз и ствол автомата. Кузнецов не видел лиц, спрятанных под черными масками, но настороженные позы и наведенное оружие производили тревожное ощущение.

– Смотри, у него кровь, – сказал тот, что был с оружием.

– Вижу, – коротко ответил другой.

– Это значит, что он человек.

– Это ничего не значит, кроме того, что он пришел оттуда.

– Я человек, – сказал Кузнецов. – И я действительно оттуда, но я сбежал.

– Разберемся, – сказал обладатель оружия.

– Я схожу за Ферзем, – сказал другой и скрылся в глубине пещеры.

Кузнецов благоразумно молчал, понимая, что говорить надо не с оставшимся его сторожить мужчиной, а с кем-то, кто принимает решения у повстанцев.

Из литературы он знал, что подобные организации часто принимают в свои ряды довольно маргинальных субъектов. Кто знает, что в голове у автоматчика, может, он отстреливает людей ради удовольствия.

К его счастью, скоро показался главный – высокий широкоплечий мужчина со шрамом в пол-лица. Он был словно выписан из книжек про вожаков и пиратов – сильный профиль, развернутые плечи, массивный подбородок и очень уверенный взгляд.

– Кто ты? – спросил вожак у Кузнецова.

– Я человек.

– Это ясно. Почему ты здесь?

– Я понял, что все вокруг роботы и решил сбежать.

Вожак перекинулся взглядами с партизанами и сказал:

– Как и мы все. Чем ты занимался в городе?

– Проектировал удобные вещи.

– Еще один, – усмехнулся автоматчик. – Железяки, похоже, ничего умнее придумать не могут.

– Они придумали систему, при которой большинство людей даже не задумываются, что живут в рабстве, – отрезал вожак.

– Только не мы, – сказал автоматчик.

– Да, только не мы, – согласился вожак. – Потому что мы выбрали другой путь – путь свободы. И пусть мы живем без всех этих удобств, нам легче дышится на воле.

– Да-а! – закричали разом автоматчик и другой партизан.

– Присоединишься ли ты к нам? – спросил вожак.