Артур сидел в коридоре и ждал своей очереди. Результаты медкомиссии уже давно должны были прийти, но «живой талончик», полученный им еще с утра в диспетчерской, все менял и менял порядковый номер, пропуская пришедших позже.

Артура это ужасно злило. Мало того, что он терял еще один день работы, что отражалось в зарплате, так еще и шеф обещал теперь внимательнее следить за ним. И главное, непонятно, с чего вдруг. Нареканий от пассажиров на него не было, план выполнялся, автомобиль сдавал чистым и без повреждений. С коллегами опять же Артур вел себя дружелюбно, не грубил, не подставлял, старался поддерживать дружеское общение. Хотя с последним, быть может, он немного и перебарщивал.

Была у Артура такая черта – говорить напрямую, если его что-то беспокоило. Ему не раз это аукалось неприятностями, но держать при себе мысли он категорически не умел. Так однажды он поделился с коллегой, с которым часто пересекался в гараже, что ему неуклонно достаются одни и те же пассажиры в последнее время. У него даже начало складываться ощущение, что другие автомобили в его смене и вовсе не работают. Ведь доходило до смешного – ему приходилось ехать на вызов с другого конца города, а порой ждать часами, чтобы отвезти именно этих людей. Он даже пошел на хитрость и поменялся машинами с коллегами на пару дней, заодно прицепив их жетоны и счетчики. Да, ему пришлось работать фактически на зарплату для других, но эксперимент удался. Оказалось, что он все еще привязан к одним и тем же заказчикам. Этими своими выводами он поделился с коллегами. А дальше началась свистопляска. То ли его сдал кто-то из тех, кому он рассказывал, то ли этот разговор попал на запись камеры, которую просматривают работодатели, но с этого дня его взяли на особый контроль.

Теперь Артуру перед каждой сменой приходилось посещать психолога, который убеждал его, что все его предположения обманчивы и являются лишь результатом стрессов и хронического недосыпа, который, кстати, действительно появился, но не до, а после терапии. После пройденного курса у психолога Артура заставили пройти медкомиссию, чтобы работодатели убедились, что терапия пошла на пользу и водителя можно выпускать на маршрут.

И вот несчастный уже который час сидит в очереди за путевым листом, еще не зная, какое решение приняло руководство. В очереди на него смотрели сочувственно, говорили слова поддержки и даже предлагали посодействовать в возвращении на работу. Но Артур уже был ученым – всем вежливо отвечал благодарностью, но больше не откровенничал и не рассказывал, что на душе.

А на душе было тоскливо. Он подозревал руководство в том, что автопарк хотят модернизировать, заменив всех водителей на системы автоматического управления. Уже и так большинство машин оснащалось подобной техникой, но все же от людей не отказывались, оставляя водителям право на будущее. Все-таки пассажирам приятнее, когда за рулем кто-то сидит, отвечает на вопросы, берет на себя ответственность за управление. В конце концов и чисто психологически людям спокойнее, когда на крутящемся руле руки живого человека. Ведь никто не думает, что машины безупречны. Человек ошибочно наделяет неживые механизмы человеческими качествами, при этом представляя их глупее себя. Впрочем, может быть, здесь еще играет роль неживая природа автопилотов. Кажется логичным, что тот, кто не имеет плоти, не особенно умеет дорожить чужой жизнью. Максимум, что может случиться с автопилотом – потеря носителя. А человека перезаписать или скопировать нельзя. И получается, что вот это уникальное существо совсем не хочет, чтобы существо неуникальное обеспечивало его безопасность. И даже несмотря на то, что ошибки в вождении эти неуникальные допускают реже, стереотипность восприятия вытравить крайне сложно.

Артур думал так и не понимал, что весь автопарк является еще одним спектаклем могущественного Искина, который продолжает придумывать мир для отдельных людей. Этим людям он создает сложности, чтобы они не заскучали и не впали в опасную депрессию, развлекает их и дарит надежду. Артур мог бы не переживать, что все машины оснастят автопилотами, ведь с самого начала он был единственным живым человеком во всей службе такси.