Что-то братец далековато от дома. Интересно, что он здесь забыл, да еще и в такой компании? Почему он кричит на них? И почему они в свою очередь огрызаются ему? Да и кто они такие? На рабочих эти двое не похожи и выглядят пугающе, ведь заросли так сильно, что длинные растрёпанные волосы и бороды почти полностью скрывают их лица. А одеты-то как! Жуть! Оборванцы какие-то.

И тут мое внимание привлек внешний вид Гарингама, который сильно выделялся на фоне мужчин, не только тем, что был гладко выбрит и вымыт, но и одеждой. На нем были надеты зауженные черные брюки отличного покроя, свободная, сделанная из дорогого хлопка туника и тонкая, украшенная золотистой вышивкой куртка.

Хм, уж слишком хорошо он одет. А ведь наша семья за последние полтора года во многом себе отказывала. Матушке даже самой шить и кроить приходилось, ведь готовая одежда выходила дороже. Фу, даже противно смотреть на него, зная, что все, что на нем надето, куплено за деньги, которые они получили за меня. Его сестру продали как дойную корову, а он сразу принарядился и… Как же это мерзко! А еще больно, очень больно. И уже и не важно, добровольно семья отдала меня в руки демону или их заставили! Просто на его лице, таком надменном и величественном, нет и тени печали, словно его сестра и не вынуждена…

Я прям затрепетала от злости, с силой сжав кулаки. Как же мне захотелось подойти к братцу и высказать ему в лицо все, что мучает меня, всю боль и обиду. Не задумываясь над тем что делаю, я шагнула вперед, выходя на открытое пространство. Гнев бушевал во мне, бурным потоком разносясь по всему телу и я уже мысленно видела, как удивится Гарингам, когда я предстану перед ним. Но… нельзя. Я ведь не знаю, как он отреагирует, когда поймет, что я сбежала. Да и оба его собеседника не вызывают у меня доверия. Сейчас каждый готов на подлость, чтобы подлизаться к сумеречным. Вдруг они схватят меня, чтобы вернуть за награду.

С трудом справившись со злостью, я, вспомнив, что еще открыто стою перед мужчинами, тут же юркнула за ближайшее дерево. К Хаосу Гарингама! Мне и так задерживаться на одном месте нельзя, а я из-за него минут семь уже потеряла.

Решая куда мне лучше свернуть, я пробежалась быстрым взглядом по полю и увидела самый лучший путь к спасению. Даже не верится, что мне так повезло!

Примерно в метрах тридцати от меня, а может и чуть дальше, стоял крупный вороной конь, привязанный к невысокому дереву. Животное лениво щипало траву, махая длинным хвостом и ударяя им по крутым бокам. Ворон, любимец Гарингама, с которым тот не желал расставаться даже когда у нас не было денег чтобы прокормить самих себя. Братец сильно рисковал, спрятав коня в лесу, когда к власти пришли демоны и наше имущество наглым образом описывалось. А утаение от новых властей даже курицы, считается тяжким преступлением и карается еще строже чем за воровство.

И вот передо мой пасется просто идеальная возможность, чтобы покинуть прилегающие к столице земли, где меня могут легко найти, и добраться до ближайшего причала. Всего-то надо подобраться к животному и пока мужчины увлеченно разговаривают, отвязать узду и забраться в седло. Других лошадей поблизости не наблюдается, а на своих двух эта троица меня не нагонит.

Начав быстро продвигаться к животному, я то и дело оборачивалась и смотрела на брата и мужчин, надеясь, что меня не заметят.

Пока все было хорошо, я всего-то раза два зацепилась платьем за толстые ветви кустарников, которые здесь преобладали в большом количестве, и один раз оцарапала предплечье, не заметив тонкий сук. Но все это были такие мелочи, что я не придала этому большого значения. Все равно платье окончательно и бесповоротно испорчено, его подол весь изорван, как и рукава, а на ногах и руках есть ссадины посерьезней одной царапинки.

Когда до лошади оставалось метров десять, я замедлила шаг, оставаясь все еще незаметной животному, которое продолжало щипать траву и изредка бить копытом землю. Теперь главное, чтобы он не заржал, когда увидит меня. Усаживаться самой в седло мне еще не приходилось, и я почему-то уверена, что мне потребуется довольно много времени, чтобы сесть верхом.  Так что я боюсь, что брат и те два оборванца могут с легкостью преодолеть разделяющее нас расстояние и финал для меня будет не очень хороший.

– Ворон, – тихо позвала я.

Конь, навострив уши, тут же обернулся, смотря на меня блестящими черными глазами, при этом продолжая усердно жевать траву.

– Тише-тише! – поспешно произнесла, выставив руки вперед и начав медленно подходить к нему.

Животное с силой ударило землю мощным копытом и громко фыркнуло, заставив меня испуганно замереть на месте. Я тут же бросила быстрый взгляд на брата, но он по-прежнему был увлечен разговором.

– Эй… это же я… Наримара. – Я все еще держала руки перед собой и старалась чтобы мой голос звучал мягко.

Ворон повел ушами и снова фыркнув, сделал шаг ко мне. Очень медленно я приблизилась к животному и еще медленней протянула руку, коснувшись его морды. Широкие ноздри коня задрожали и он глубоко вдохнул.

– Узнаешь? Все хорошо, я ведь тебя не обижу. – Двигаясь медленно, я отвязала поводья от ветки и подойдя к его левому боку, где меня не было бы видно, одной рукой взяла узду, второй ухватилась за седло и вставила ногу в стремя. Ворон фыркнул и резко мотнул головой, от чего я чуть не отскочила назад, боясь, как бы он на дыбы не встал, ведь кроме Гарингама, на нем больше никто не ездил.

Немного подождав и видя, что животное вроде как спокойно, я оттолкнулась и быстро перекинула вторую ногу. Чуть не свалившись с другой стороны, я крепко ухватилась за гриву коня, удивляясь, что у меня так быстро получилось взобраться на него. И все было бы ничего, вот только эта животина возьми, да и заржи. В это же мгновение я одной рукой схватилась за поводья и в страхе подавшись вперед, ударила ногами по крутым бокам Ворона, направив его вперед.

– Эй! Стой! Это мой… Наримара?! – донеслись до меня удивленные возгласы брата.

Я еще крепче прижалась к шее животного, одновременно радуясь, что смогла так ловко забраться в седло и боясь, что могу так же ловко с него упасть. Еще раз ударив по крутым бокам, я погнала его во всю прыть, ликуя и надеясь, что больше никогда не увижу Аугеранга.

Я то и дело подгоняла коня, заставляя его нестись галопом. Ворон послушно подчинялся мне и бежал столь быстро, что у меня перехватывало дыхание, а ветер безжалостно бил в лицо. Прижавшись грудью к шее животного, я с силой сжимала поводья, еще и зажав между пальцами грубую черную гриву, думая, что так будет надежнее. Хоть конь бежал по ровной местности и не буянил, я постоянно то соскальзывала на левую сторону, то подпрыгивала так высоко, что казалось, что мои ноги выскользнут из стремян и я сама слечу с седла.

Почти все внимание я уделяла тому, чтобы не сползти вниз, при этом лишь изредка поглядывая на дорогу. Мне было страшно оторваться от шеи животного, хоть из-за его гривы, которая так и маячила перед глазами, что-то толком рассмотреть у меня не получалось.

Вскоре мы подобрались почти к центральной, западной дороге, ведущей к пригороду столицы и не доезжая до нее, свернули к лесу, продолжив свой путь уже укрывшись за деревьями, двигаясь по неровной, узкой тропе, пролегавшей как раз параллельно дороге. Теперь удержаться в седле было еще труднее, я подпрыгивала так высоко, что с легкостью могла видеть, что находится впереди.