Клара теребила одну из застежек на комбинезоне. От этого разговора у нее пропал аппетит.

– Я знала, что иногда мне нужно будет водить, и Эверетт сказал, что я смогу одолжить его джип.

– Ну, слушай, можно взять машину в аренду. Я даже отвезу тебя в автосалон. – Он окинул ее взглядом. – Мы возьмем для тебя симпатичный «Фольксваген-жук» с наклейкой «Водитель-чайник», «Ребенок на борту» или что-то в этом роде.

– Я не думаю, что готова. У меня страх вождения, помнишь? Вот почему я хотела одолжить твою машину и посмотреть, смогу ли вообще сесть за руль. Я бы поездила по окрестностям, ничего безумного. Я бы наняла инструктора, но боюсь…

– Влюбиться? – Он сочувственно кивнул.

– …Запаниковать, – закончила Клара. – Мне довольно стыдно признаться в своей слабости. Я не хочу посвящать еще кого-то в свои проблемы. – Она покатала вилкой ягоду черники по тарелке. – Подумала, поскольку ты уже видел меня в самом неловком положении, можно забыть о смущении.

Джош нахмурился.

– Это ты так замысловато пытаешься сказать, что я довел тебя до оргазма? Как я уже сказал, в этом не было ничего особенного.

Клара проигнорировала этот комментарий, хоть и подумала, что не стоило напоминать лишний раз, как мало для него значила прошлая ночь.

– Я получила работу и буду помогать небезразличным мне людям. Знаю, что прошу слишком многого, но я просто в отчаянии. Возможно, это займет всего пять минут. Я сяду в машину, психану, и мы сможем поставить вождение на первое место в постоянно растущем списке неудач.

Джош продолжал есть.

– Не понимаю, почему ты так уверена, что не умеешь водить машину? Я знаю, у тебя есть права, видел их, когда ты покупала вино в магазине.

– Я попала в аварию, – наконец призналась Клара. – Это случилось за пару дней до котильона. Это нечто вроде модного светского мероприятия, – пояснила она в ответ на его вопросительный взгляд.

– Я опаздывала на репетицию и очень волновалась. Боялась, что Эверетт будет сопровождать другую девушку, если я сильно задержусь.

Джош приподнял бровь:

– Эверетт Блум?

– Единственный и неповторимый.

Джош вздохнул.

– Знаешь, я начинаю думать, что этот парень – отстой.

– Мне нужно было сменить полосу движения, чтобы съехать с автострады. Ненавижу перескакивать с полосы на полосу! Я никогда не могу правильно рассчитать время. В общем, я включила поворотник в последний момент. Никогда так не делай.

– Слушай, несчастные случаи происходят постоянно.

Она изо всех сил пыталась контролировать свое дыхание.

– Мой младший брат Оливер был на пассажирском сиденье. Он сломал руку, получил четырнадцать швов и ушиб ключицы.

– Клара, – мягко сказал Джош, – даже хорошие водители делают ошибки.

– Ошибки? – Она невесело усмехнулась. – У меня ужасные инстинкты. Внутренний голос, который подсказывает другим, как правильно поступать, у меня работает неправильно. Каждый раз, когда я пытаюсь следовать своей интуиции, кому-то становится больно. Потом я еще пыталась сесть за руль, но каждый раз слышала крики Оливера.

Она попыталась развеять болезненные воспоминания, и ее волосы рассыпались по плечам.

– Ты слишком строга к себе. Ты тогда была еще совсем юной.

– За эти годы у меня было несколько дорогих инструкторов, но это не помогло. Отец решил, что я безнадежна и посоветовал переехать в Нью-Йорк, где можно ездить на метро или такси.

Плечи Клары опустились.

– Слушай, я пытаюсь быть прагматичной. Раньше у меня не было особой необходимости водить. Разумеется, я и сейчас могу этого не делать, но я обещала Джилл, что попробую, и не хочу быть еще одним членом семьи, который ее подведет. – Она уставилась в тарелку. – Понимаю, у меня слишком много проблем и у тебя нет причин мне помогать, но поскольку ты еще не сказал окончательно «нет», я прошу в последний раз. Пожалуйста, Джош.

Он закатил глаза.

– Ты сильно этого хочешь, да?

Чертовски не вовремя он со своими двусмысленностями. Сейчас в его языке тела не было и намека на флирт, Клара даже заметила какое-то беспокойство в его лице, однако Джош все равно был невероятно сексуален. Его слова опять взволновали ее.

Пожалуйста, постарайся сосредоточиться.

– Я чувствую, что, если смогу это сделать, переезд точно не будет ошибкой. Мне нужно доказать себе, что я чего-то стою и без Эверетта. Если я преодолею свой страх, смогу перестать избегать звонков матери и скажу ей, что чего-то добилась.

– Окей, хорошо. – Джош запрокинул голову и закрыл глаза. – Но ты мне будешь должна.

– Серьезно?

Он кивнул.

– Боже, ты выглядишь так, будто я только что выиграл для тебя гигантского плюшевого мишку на ярмарке выходного дня.

– Спасибо, спасибо!

Благодарность Клары сейчас была больше, чем страх прикоснуться к нему, и она бросилась к Джошу с объятиями. Он поддержал этот эмоциональный порыв, неловко похлопав ее по плечу. Клара почувствовала, что он пахнет фруктовым садом – свежо и сладко.

– Что ж, хорошо. – Он высвободился из ее рук и поставил в раковину грязные сковородки. – Я вымою посуду – постараюсь, так сказать, свести к минимуму ущерб от взорвавшейся здесь мучной бомбы, а потом мы поедем.

Ее улыбка погасла.

– Ты собираешься ехать со мной?

Клара совершенно не хотела, чтобы он стал свидетелем очередного ее унижения.

– Ты же не думала, что после всего, что я сейчас услышал, я отпущу тебя одну? Буду твоим автомобильным супервайзером. – Он надел желтые резиновые перчатки, которые она купила, и опустил руки в мыльную воду в раковине. – Это мое условие. Или так, или никак.

Она хотела бы отказаться, но знала, что в понедельник утром ее будут ждать в офисе Джилл и Тони. Не хотелось выглядеть глупой и жалкой в глазах этих восхитительных женщин. Перед Джошем бесполезно пытаться держать марку, он уже думал о ней, как об аномалии, пришельце с планеты «Заноза в заднице». Что ж, почему бы не подбросить дровишек в горящую помойку ее репутации?

Клара внезапно обнаружила область жизни Джоша, которую он жестко контролировал.

– Повтори правила с седьмого по девятое еще раз, – сказал ее сосед с пассажирского сиденья. Они сидели в «Корвете» Джоша уже пятнадцать минут, пока он разрабатывал план действий. Клара медленно вдохнула через нос, а затем повторила правила дорожного движения монотонным голосом человека, для которого слова потеряли всякий смысл.