– «Потом» может не быть. Я достигла своего предела.

– Хорошо, вот наши варианты. Ты можешь взять себя в руки или мы можем остановиться и поговорить про вчерашний вечер, когда мои руки были…

Клара тут же нажала на педаль газа. Джош нашел тему, которая нервировала ее больше, чем вождение. Он торжествующе завопил, потрясая кулаком в воздухе.

– Видишь, что творится? Клара Уитон летит по автостраде. Я уверен, тебе нужно издать какой-то первобытный вопль.

Клара не смотрела на него, но он обратил внимание, что ее руки на руле слегка расслабились, а щеки порозовели. Она даже предложила ему включить радио, главное, не слишком громко.

Беспокойство, наполнявшее машину, постепенно развеивалось. Он никогда не сталкивался с чем-то подобным. Наоми была абсолютно самодостаточной. В последний раз он беспокоился о ней, когда она решила проколоть язык на пляже Венис-Бич[22].

Примерно через пятнадцать минут спокойной езды вдоль океана у Джоша появилась идея.

– Что ты думаешь о небольшой прогулке?

– Предлагаешь выбраться из твоей машины? – Клара рассмеялась. – С удовольствием.

– Я знаю одно место.

Джош указывал ей направление, и, проехав через несколько улиц, они вскоре оказались на пустой парковке у школы. Он выскочил из машины, чтобы помочь Кларе вылезти с водительского сиденья – боялся, что ее ноги ослабели и она упадет на тротуар. Хотя к ней и вернулся нормальный цвет лица, лоб был все еще в капельках пота.

Она положила свою крошечную липкую руку в его, и он крепко сжал ее. Клара вздохнула, коснувшись ногами земли.

– Надеюсь, меня скоро отпустит.

Прикосновение к ней заставило его волноваться.

– Несомненно.

Он не был уверен, относилось ли это к Кларе или к нему самому. Она встала, Джош на всякий случай отступил на шаг. Его соседка осмотрелась и встряхнула волосами.

– Почему мы здесь?

– В этой школе я учился, – Джош жадно вдохнул запах свежескошенной травы. – Моя семья переехала сюда из Сиэтла прямо перед девятым классом. Хочешь посмотреть?

Она кивнула, и он повел ее к зданию.

– Итак, каким же был Джош Дарлинг в восемнадцать?

Он смотрел завороженно, как ее длинные темные волосы развевались на ветру.

– Ну, Джоша Дарлинга тогда еще не существовало, но Джош Коннерс был тем еще придурком. Я так старательно прогуливал, что меня чуть не выгнали.

Она делала два шага на его один, чтобы не отставать.

– Ого, да ты бунтарь.

– Точно. И лентяй. Знаешь, в том кабинете, – он указал на угловое окно, – я месяц оставался после уроков. Потребовалось много уговоров, чтобы директор разрешила мне окончить школу.

– Кажется, все закончилось хорошо. – Клара запрокинула голову, подставляя свою фарфоровую кожу под лучи заходящего солнца.

– Ты не знаешь директора Карлсон. Я пытался представить ей свою жизнь как слезливую историю, но это было не так-то просто. Единственный ребенок в семье, лучик света для своих родителей. Они все время работали, чтобы оплачивать счета, но были хорошими и любили меня.

Джош сглотнул комок вины, застрявший у него в горле. Он не видел своих родителей со Дня благодарения два года назад. Его до сих пор мутило от индейки.

Клара остановилась и посмотрела на него.

– Директор не купилась на твою историю?

У него заныло в груди, когда он вспомнил про результаты полугодия, их отправляли всем родителям. Его характеристика небрежно лежала на кухонном столе, когда он вернулся из школы. «Неуспевающий, стремящийся к удовольствиям, ленивый, до крайности безрассудный». Это было почти десять лет назад, но он знал: с тех пор мало что изменилось. Если бы он снова увидел директора Карлсон, она написала бы аналогичный список. Может, еще бы добавила: «Обособленный, замкнутый, безнадежный».

Положив руку Кларе на спину, Джош обвел ее вокруг выбоины в асфальте.

– Не купилась.

О чем он думал, рассказывая о своих школьных бедах человеку с докторской степенью? Джош мог представить Клару восемнадцатилетней. Представительница золотой молодежи со всеми привилегиями и поддержкой, которых он был лишен всю свою жизнь.

Когда Клара входила в помещение, люди ее уже уважали. Когда Джош входил в помещение, люди недоумевали, почему на нем так много одежды.

– Не жалей меня, – эти слова прозвучали грубее, чем ему хотелось.

– Я и не собиралась.

Солнце зашло за горизонт, и вокруг бейсбольного поля загорелись огни стадиона. Клара побрела в ту сторону.

– А как насчет внеклассных занятий? Ты занимался спортом?

– Нет, но я был активным. – Он указал на небольшую рощицу и старую скамейку. – Занимался сексом вон там. Впервые уложил тут Оливию Дельвеккьо и узнал, что такое сквирт…

– Хорошо-хорошо, я поняла. Ты жеребец.

– Уже тогда я знал, в чем моя сила. – Он вспомнил свою последнюю встречу с Бенни. – Хотя, возможно, я принимаю желаемое за действительное.

– Что ты имеешь в виду?

Он опустил подбородок, рассматривая траву.

– Black Hat, студия, на которую я работаю, сделала мне отстойное предложение, когда мой агент попросил пересмотреть контракт.

Она показала ему свою слабость, настал его черед показать свою. Несмотря на все его громкие заявления и вирусные видео с его участием, никто из боссов не спешил ради него лишний раз открывать чековую книжку.

– Правда? Я думала, они из кожи вон лезут, только бы удержать тебя.

Она села на скамейку трибуны. Боже, все, что она делала, выглядело так изысканно и благородно. Джош сел рядом.

– Это моя вина. Я подписал тот ужасный контракт несколько лет назад, даже не прочитав. Я опьянел от мысли, что кто-то считает меня талантливым хоть в чем-то. И теперь теряю доход. Я мог бы продавать именные товары…

Он взъерошил волосы.

– Товары? – голос Клары повысился на тон. Ее смущение заставило Джоша забыть о жалости к себе, настроение у него явно улучшилось. Она была хорошей, его новая соседка.

– Не волнуйся, Уитон. Стоит только попросить, и ты получишь не копию, а оригинал.

Клара тихо ахнула, когда поняла, что он имеет в виду под именными товарами и оригиналом, и плотнее запахнула края своего кардигана.

– И что ты будешь делать? Наймешь адвоката?

Джош восхищался ее способностью деликатно менять тему, но упоминание адвоката опять его расстроило.