Услышав о деньгах, мои слегка оторопевшие собеседники моментально пришли в себя и стали подробно объяснять. Оказалось, что сразу нельзя сказать окончательную цену, что очень многое зависит от того, какой будет багет, сколько придется отдать за подрамник и холст, ведь для такого произведения все расходные материалы должны быть высшего качества. Ну а главное – сколько возьмет «мастер», ведь главное слово здесь за художником.

– Ну а во сколько обошлась эта картина, например, вам? – настаивала я на конкретике.

– Ну, это было очень давно, – загадочно улыбнулся Сеня. – Сейчас и цен таких нет. Кроме того, это – работа, сделанная из признательности, в подарок.

– В самом деле? Как интересно… Видимо, подарок предназначался хозяину этой галереи?

– Ну да. Мазурицкий, возможно, вы слышали. Он довольно известен… в определенных кругах.

– Нет… наверное, нет. Что-то не припоминаю. Но если мы будем сотрудничать с вами, думаю, я смогу познакомиться и с ним, и еще со многими… в этих кругах.

– О да, разумеется, – еще шире улыбнулся Сеня.

Сфотографировав на телефон картину и пообещав, что, посоветовавшись с мужем, еще обязательно приду, я выпорхнула из галереи на свежий воздух.

«Городская сумасшедшая – вот что они должны сейчас думать обо мне», – самокритично размышляла я.

Но дело было сделано. Камера стояла там, где надо, и это все, что требовалось.

Время приближалось к пяти, и я стрелой летела к Светке, чтобы успеть принять свой первоначальный образ еще до того, как закончится ее рабочий день.

Женя, если верить его маме, на работе задерживался допоздна, и опоздать в лабораторию я не опасалась, а вот у Светки с этим было сложнее. По окончании трудового дня ее всегда ожидала очень активная личная жизнь, и она не желала ни минуты из этой жизни посвящать сверхурочным.

– Не опоздала? – бодро спросила я, с разбегу плюхнувшись в кресло.

– Еще чуть-чуть, и твои шансы были бы равны нулю. Так и осталась бы навсегда рыжей.

– Красоту ничем не испортишь.

Светка, как всегда, оперативно и профессионально сделала из меня саму себя, и через полчаса за рулем «девятки» снова сидела Татьяна Иванова, а никакая не Эльвира и не Анжела. Теперь я могла ехать к Жене, не опасаясь, что он не поверит, что я – это я.

Был самый час пик, и, когда, отсидев положенное время в бесчисленных пробках, я добралась наконец до заповедных мест, где скрывалась лаборатория Жени, все нормальные люди давно сидели дома за ужином.

Впрочем, фанатов микробиологии этот пункт не касался.

Снова зарегистрировавшись у бдительной охраны и поднявшись на второй этаж, я обнаружила Женю в синем рабочем халате, бодро переставляющим с места на место какие-то пробирки.

Увидев меня, он улыбнулся, и его глаза как-то по-особому засветились. Так смотрит ребенок, когда знает какой-то секрет, о котором пока не догадываются взрослые.

«Вот он, – неожиданный подарок, – почему-то сразу подумала я. – Вот он, обещанный костями сюрприз».

– Ну и задала ты мне задачу, – между тем говорил Женя с совершенно счастливым выражением лица. – Кто бы мог подумать, что в нашем заштатном городишке обитают такие эксклюзивные виды.

– Почему же заштатном? Ничего подобного. И потом, мы все здесь эксклюзивные. Рассказывай, не томи, чего надыбал?

– Legionella pneumophila – не желаете познакомиться?

– Женя, без терминов, пожалуйста. Не выражайся неприличными словами. Я не микробиолог, не забывай.

– Да, я помню, ты – сыщик. Но в этот раз и мне пришлось поискать. Я и предположить не мог, что за сюрприз здесь окажется.

«Ну вот! Что я говорила? Вот он – сюрприз».

– В общем, если этот смыв, как ты говоришь, с трупа, – продолжал Женя, – то причина смерти – легионеллез.

– Здорово! А что это такое?

– Болезнь, вызывается микроорганизмами, относящимися к роду Legionella…

– Женя…

– Ладно, ладно, не буду. Хотя это – еще совсем несложное название. Слышала бы ты…

– И слушать не хочу. Расскажи лучше, что это за болезнь, как протекает.

– Очень похоже на пневмонию. Лихорадка, интоксикация, поражение легких… Впрочем, я не знаток болезней, это тебе лучше к врачам.

– Ну как же не знаток, видишь, сколько всего рассказал. И где же можно его подцепить, этот самый легионеллез?

– Где угодно. Проникновение инфекции в организм происходит при вдыхании водных аэрозолей, соответственно, заразиться можно, посидев под кондиционером, принимая душ или, например, при ингаляции. Можно даже, побывав у фонтана.

– Именно при вдыхании?

– Да. Воротами инфекции служит слизистая оболочка респираторного тракта, именно там – самая подходящая среда для размножения микробов.

– Хм… занятно. А летальные исходы при этой болезни бывают?

– А этот смыв – с трупа, или я что-то пропустил?

– Женя, не остри, я пытаюсь добраться до истины. Может, смерть наступила не от этого.

– От этого, от этого, даже не сомневайся.

– Почему ты так уверен?

– Да по всему. Во-первых, болезнь легионеров и сама по себе довольно опасное заболевание, смертность составляет около двадцати процентов, а это очень много. Во-вторых, если ты говоришь, что официальный диагноз связан с легкими и больше ничего не обнаружено, это еще один факт в подтверждение. Ну и, в-третьих, очень высокая концентрация. В смысле – концентрация бактерий. Такое ощущение, что пациент сознательно преследовал цель заразиться.

– А что, так можно? – сразу ухватилась я за эту мысль.

– Ну, как тебе сказать… Теоретически, конечно, можно. Но на практике… Даже не знаю, как это получилось. Он кто по профессии, этот твой труп?

– Антиквар.

– У-у-у, – безнадежно протянул Женя. – Это очень далеко.

– Согласна. Но о самоубийстве речь не идет. Есть мнение, что товарищу кто-то помог. И вот этот «кто-то», вполне возможно, гораздо ближе.

– Не знаю… Чтобы получить выделенный штамм микробов определенного вида… не знаю. Это… это лаборатория нужна.

– Типа вашей?

– Ну да. Хочешь сказать, что кто-то из моих коллег – тайный убийца?

– Как знать… Может, просто тайный торговец. А у вас есть они, эти… штаммы?

– Конечно.

– И эта… легионелла?

– Разумеется. Только сегодня самолично с ней общался. Настолько удивили результаты анализа, что посчитал своим долгом идентифицировать с образцом.

– И совпало?

– Полностью.

– А вот этот, как ты говоришь, образец… он… как выглядит?