Кстати, а не сообщить ли ей о том, что ее предположения блистательно подтвердились и Всеславину отправиться на тот свет действительно помогли?

Я уже взялась было за трубку, но что-то меня остановило. Клиент пока не требовал отчетов, так чего же мне самой нарываться?

Дело странное.

Если спросить меня, то я бы сказала, что, если бы первый, кто идет мимо, предложил мне что-то понюхать, я навряд ли бы согласилась. Обоняние – вещь интимная. Исполнитель должен быть человеком близким, хорошо знакомым. Или родственником. И если в итоге окажется, что это была сама Тамара, совершенно ни к чему торопиться сообщать ей, что я начинаю догадываться, как было дело.

«Время позднее, у девушки наверняка уже гостит Эдик, чего я полезу? – оправдывала я свою неаккуратность в докладах. – Вот исполнитель нарисуется, тогда и поговорим».

Успокоив совесть и допив кофе, я на сон грядущий включила какой-то сериал и после десяти минут просмотра уснула, как от хорошего снотворного.

На следующее утро позвонила Тамара и сообщила, что гроб с телом мужа привезли домой, с одиннадцати начнется официальное прощание, а в три часа поедут на кладбище.

– Вы что-то обнаружили? Есть улики? – спросила она, даже не упомянув имени Мазурицкого, как будто это само собой разумелось.

– Да, анализы в лаборатории показали кое-что интересное, – уклончиво ответила я. – Но официальное заключение еще не готово, поэтому я пока не беспокою вас. И потом, сегодня у вас такой день… Наверное, вам будет не до этого.

– Да… пожалуй. Но тем не менее…

– Разумеется я сделаю вам подробнейший отчет, как только на руках у меня будет официальная бумага, – поспешила заверить я. – А сейчас мы должны обговорить с вами еще один немаловажный вопрос.

Памятуя, что в ходе подслушанного мною разговора предполагалось подложить свинью «старому другу» именно на церемонии прощания, я подумала, что неплохо было бы установить еще одну камеру в пресловутом кабинете. Если не ошибаюсь, именно там должна висеть картина, которую собирались подменить.

На часах было без четверти девять, времени у меня было предостаточно, и, договорившись с Тамарой о встрече, я поехала в гости.

Кроме запредельно дорогой горошины в моем арсенале имелись камеры и попроще, и, сделав экспресс-ревизию наличного оборудования, я захватила несколько штук с собой, намереваясь установить их в подходящих местах квартиры.

Посвящать свою клиентку в подробности я пока не планировала, поэтому мотивировала свои действия тем, что на церемонию прощания соберутся очень разные люди и, вполне возможно, в разговорах промелькнет какая-то интересная информация, касающаяся расследования.

– Самой мне появляться здесь не резон, – вещала я, устанавливая в укромных местах незаметные камеры, – а знать, о чем говорят, не помешает. Возможно, это наведет нас на реальные улики, с этим в вашем деле главная проблема.

– Но это все-таки убийство? – настойчиво спрашивала Тамара.

– С уверенностью я смогу сказать, только получив отчет из лаборатории, но есть основания полагать, что ваши подозрения небеспочвенны.

Инстинктивно я всеми способами старалась оттянуть момент, когда мне придется произнести слово «легионелла», хотя причины этого мне самой были абсолютно непонятны. Впрочем, на то он и инстинкт, чтобы быть иррациональным.

Чтобы не акцентировать внимание на кабинете, я развесила мини-камеры и в прихожей, и в необъятной гостиной, где, весь в цветах и лентах, лежал покойник. Лицо его, слегка подправленное макияжем, было почти таким же, как на прижизненных фотографиях, и я еще раз имела случай убедиться, что господин Всеславин отнюдь не блондин.

Впрочем, эта версия уже исчерпала себя. Гораздо интереснее было теперь узнать, о чем будут судачить прихвостни Мазурицкого, которые, конечно же, появятся здесь.

Как пришла ему мысль о таком необычном способе убийства? Где он раздобыл штамм? Кто и как заставил Всеславина вдохнуть смертельный аэрозоль?

Все эти вопросы оставались открытыми, и что-то подсказывало мне, что в личной беседе, даже самой доверительной, я не получу на них ответ.

– Какие-то еще комнаты будут открыты для общего доступа? – поинтересовалась я у Тамары, разместив основную часть привезенного оборудования.

– Нет… пожалуй, нет. Разве что кухня… Я и кабинет не стала бы открывать, но это необходимо для духовенства. Священникам нужно спокойно облачиться в подобающие одежды и подготовиться к службе.

– А будет и служба?

– Да, разумеется. Владислав был верующим человеком, и я… я тоже. И потом, как можем мы не верить, когда, может быть, только молитва помогла нам стать родителями…

Вероятно, присутствие покойного мужа настраивало мою заказчицу на печальный тон, поскольку на сей раз она смахнула платком вполне реальные слезинки.

«Хм… духовенство, – между тем думала я. – Кто же подменит картину? Неужели какой-нибудь не слишком принципиальный батюшка?»

Впрочем, если помещение будет открыто, в него, конечно же, сможет зайти любой желающий.

Но сама технология осуществления задуманного маневра интересовала меня весьма и весьма. Картина – не иголка. В кабинете из произведений живописи я обнаружила только одно полотно над камином, и размеры его, хотя и не гигантские, все же никак не напоминали карманный экземпляр.

Принести копию, осуществить замену, вынести подлинник… и все это фактически на глазах у толпы народа в замкнутом и не таком уж большом пространстве.

План был дерзкий, и вместо негативных эмоций к противнику я испытывала какое-то даже восхищение. Мне импонировала такая бесшабашная наглость, и в глубине души я, пожалуй, желала негодяям удачи. Тамара не обеднеет.

«Да с такими замашками подсунуть под нос легионеллу раз плюнуть», – думала я, пряча усмешку от растрогавшейся своими воспоминаниями хозяйки.

Устанавливать камеры в кухне я не стала, рассудив, что это помещение будет местом наибольшего скопления народа, а следовательно, и посторонних ушей. Тайных откровений в такой обстановке ждать не приходится. К тому же в разговоре ясно было обозначено, что искомая картина находится в кабинете, значит, все основные события произойдут именно там.

С чувством выполненного долга я шла к своей машине, думая, что сейчас, пожалуй, самое подходящее время для вторичного посещения галереи Мазурицкого. Сеня и прочие завсегдатаи наверняка будут на прощании или где-нибудь поблизости, а уж с Игорем Владленовичем я как-нибудь разберусь.

Взяв курс на парикмахерскую неутомимой Светки и радуясь, что визитов в галереи больше не предвидится и это перевоплощении – последнее, я придумывала, под каким предлогом удобнее всего будет вновь сосредоточить внимание на картинной раме.

Жаль, конечно, что мне не удалось в этот раз посмотреть кино онлайн, но время потрачено было не зря. Уже очень скоро все основные события сосредоточатся в квартире Всеславиных, и кино, которое отснимут мои камеры там, навряд ли окажется менее интересным.