в одну и ту же точку казалось безумием даже с проворством Стаса. Ни одно живое существо не допустит такой тактики.

— Падающая звезда! — Мягко, почти нежно прошептал он.

Его сильнейший удар, лучшее из доступного. Козырь, который приходится выкладывать в середине, а то и вовсе в начале битвы. Вот только других вариантов у него не осталось, так подсказывали инстинкты и отстраненная аналитика. Заядлому игроку в Варкрафт не нужно смотреть на иконки всех доступных заклинаний: он держит их в голове, причем хорошо понимает, когда сработает или окажется бесполезной та или иная комбинация. Стас с гордостью осознал, что уже достиг подобного уровня вовлеченности.

Впрочем, оставалось еще одно новое умение. Вот только навык искусства "Чжу Цзи" до сих пор являлся для собственного владельца темной лошадкой. Стас не успел его отработать или применить хотя бы раз, поэтому не знал, будет ли он выполнен в качестве одномоментного удара или усиления тела на некоторое время. Информационная справка оказалась на диво молчаливой по этому поводу, а описание не давало никакой конкретики.

Так что юный воин не стал рисковать. Гигантская птица с непробиваемым для него перьевым покровом выглядела вполне достойным противником. С остальными он еще может справиться с помощью особенности нового оружия, которое разрушало темные сущности в виде демонов и нежити. Так что он всегда сможет применить новый навык без ненужной гарантии. С остальными врагами, да, но не с живым существом.

В этот раз Саргон не совершал безнадежных рывков в сторону заведомо более сильного противника, как в первую свою активацию против Придворного. Нет, сейчас он подождал ответного нападения от вражеской боевой единицы, пропустил мимо себя пару выпадов клювом и махов крыльями, чисто чтобы выгадать себе больше шансов на успех. Лишь когда когти монстра слегка напряглись, выдавая скорый взлет или рывок, Стас нанес своей контрудар.

Пришлось сделать ложный выпад, потратить толику Ци на лишнюю долю секунды в воздухе. Впрочем, птица купилась, подалась назад, оборвала прошлый приказ паразита на одних рефлексах. Явление, которое заметил попаданец еще с нападения стаи волков.

Он не стал бить по клюву, как показал вначале. Вместо этого лента с ударным элементом на конце захлестнула одну из птичьих ног, чтобы сразу после этого сжать ее как чудовищным прессом. Ци и ударный импульс наложились друг на друга, закольцевались и высвободились на захваченную конечность, вместо того, чтобы бездарно вылить часть собранной энергии в окружающее пространство. Очередной придуманный на кураже исследователя трюк.

"Готов поставить все свои баллы вместе со свитками — это принесет мне новый уровень в навыке", — Со скрытым, отстраненным довольством подумал он.

Боль на секунду вернула разум пернатой пленнице демона. Птица заклекотала, дернулась всем телом, со всего размаху врезалась в давно заложенный камнями проход в конце их участка стены. Демона раздавило в своем гнезде, а монстр окончательно обрел разум, царапнул напоследок когтями каменный настил и взмыл в воздух. Куда угодно, лишь бы подальше от сражения. Туда, где не идет битва между страшными двуногими хищниками.

Самодовольство, гордость от проведенного боя, азарт — все эти чувства моментально ушли, испарились белым дымом, стоило только Стасу бросить взгляд на скорченную фигурку того, кому он пришел на помощь.

Кань лежал неподвижной, беспомощной грудой тряпья, сжимался на холодной кладке коченеющим телом. А огромная лужа из обманчиво мелких и незначительных ран медленно расползалась по кладке и пачкала Стасу ноги.

Глава 7

Стас бросился к телу, упал перед ним на колени. Липкая, зеленоватая от болотного света гнилушек кровь моментально испачкала полы его латанной-перелатанной одежды. Ему было все равно. Значение имело только холодеющее на руках тело и темные порезы. Мышцы расслаблены, голова безвольно мотыляется из стороны в сторону, глаза — мутные стекляшки в ореоле из грязи и крови на лице и лбу.

Кань был мертв, это казалось очевидным даже такому профану, как Саргон. Он ведь, на самом деле, не слишком часто сталкивался с тяжелыми или смертельными ранами. Такими, когда не знаешь, доживет ли твой напарник до лазарета, до завтра, до конца минуты. В прошлые циклы он видел смерть: как собственную, так и других членов отряда.

Она могла быть какой угодно: кровавой, внезапной, жестокой, шокирующей. Но, по иронии судьбы, никогда — неопределенной. Череп Сяня взорвался от удара хорна на глазах у всего отряда. Юлвею голову обычно отгрызали, десятника чаще всего затаптывали, остальным — как повезет. Лишь Уру с Канем до сего момента как-то умудрялись избегать своей гибели. Даже в том случае, когда уничтожалась вся команда и погибал сам Стас.

Взрыв ловушки на Насыпи, рога хорнов, удары демона-культиватора, а также другие пережитые ужасы убивали сразу, наповал. Особняком стояла лишь атака Придворного, но тот и не ставил перед собой цели уничтожить врагов с первого же раза. Просто отмахнулся от мошек, чтобы прихлопнуть их позже, после драки с главным тараканом на кухне. Кто же знал, что дрозофилы окажутся такими назойливыми и кусачими?

Зато теперь Стас получил новый опыт. Познал очередную грань войны. Грань, когда твой товарищ может показывать признаки жизни, стонать или даже встать в строй после первой помощи… И все равно умереть.

Тихо и незаметно -на твоем горбу по дороге в госпиталь. Мельком и бессмысленно — в строю, когда боль от раны вкупе с потерей крови сделают его слишком слабым для отражения очередной атаки. Долго и мучительно — на земле, от раны в живот или отрубленной конечности, пока ты сам будешь бегать вокруг и выть на всю округу от страха и бессилия, невозможности хоть чем-то помочь.

"Почему?! Я ведь все рассчитал верно! Он не получил ничего серьезного…"

Какая-то часть Стаса все еще следила за боем. Тот самый "наблюдатель у монитора" сейчас оказался на диво полезен. Не важно, чем занимается основное тело: воюет, медитирует, оттачивает рефлексы — очищенная от сиюминутных желаний и чувств частица сознания бдила за обстановкой вокруг лучше любого часового.

Стас подтащил тело товарища поближе к огоньку свечи и остановил свой взгляд на поверхностных, совсем неопасных ранах, сквозь которые так быстро утекла молодая жизнь. Он понимал, что поступает неправильно, что нужно драться, а не пялится на труп сокомандника. Нужно. Хотя бы для того, чтобы количество трупов не увеличилось. Вот только прежде всего Стас точно хотел разобраться в том, что же убило последнего сына Ваня.

"Яд? Инфекция? Особое строение зубов, как у фламберга? Болевой шок? Нет, не думаю".

Он не хотел признавать этот факт, но давно уже отучился от глупой привычки врать самому себе. Кань умер от этих самых поверхностных ран, нанесенных мелкими, острыми зубами-пилами. Ничего сверхестественного. Никаких воспалений на коже в