местах разрывов, которые, он читал, должны оставаться от подобных ядов. Плюс обычный, непримечательный характер самих ран, без клочьев мяса и параллельных разрезов.

"Он умер от потери крови. Если бы я только кинул ему пару тряпок или просто сказал перевязать раны, заставил, окрикнул голосом. Явно же пацан получил шок после падения и боли от жутких зубов. Надо признать, меня подвела очередная привычка мерить людей по себе", — Горько усмехнулся Стас.

"У него ведь нет такого количества высоких характеристик, сколько имеется у меня. Самая большая, ловкость, у Каня едва перевалила за десятку. Он провел только один бой на стене и еще один — на Насыпи. И то — в заднем ряду. Я дрался в несколько раз больше из-за временной петли, к тому же взрослое сознание, великолепное по местным меркам образование, общество иного типа, а также постоянное ощущение собственной смерти не способствуют набору иллюзий.

Молчу уже про мои особые отношения с Ци, про возможность хоть сейчас прорваться к настоящей культивации, пусть и на самый низкий уровень Собирателя Ци. Стоит лишь потратить сутки на очищение мелких каналов и обратить, наконец, сердце в пурпур. Ничего из этого не перепало обычному, пусть и довольно юморному, а также талантливому пацану. Прекращай мерить людей по себе, Саргон, и начинай привыкать к их слабости. Силе тоже, но слабости — в первую очередь".

Он сжал зубы так, что услышал их протестующий хруст, но все же нашел в себе силы просто опустить тело между двух свечей с черепами. По крайней мере, так его не смогут тронуть оставшиеся без носителя паразиты. Стас положил его и тут же отвернулся, не желая, чтобы подобная сцена впечатывалась ему в память. Он не стал ничего говорить, слова над покойником в такую ночь, с таким противником и такой способностью, как "Time is Alter" покажутся скорее мелкой издевкой. Поэтому он выпрямился и пошел обратно. Лишь тихо вздохнул, а когда эмоции стали зашкаливать, отработанным движением сконцентрировал их, стянул в шар, а затем переработал в духовную энергию.

Пора было сосредоточиться на бое вокруг. Он и так потратил слишком много времени на ритуальные действия. Его второе сознание уже целую минуту подавало недвусмысленные сигналы. Враги подбирались все ближе, силуэты Акургаля, Камея, Уру и Ма окончательно скрылись из виду пеленой мглы, зато вместо них появились мрачные фигуры лезущих на стену зомби. А где-то впереди группа мертвецов окончательно добила Ваня.

Примерно в тот же самый момент, когда дернулось, чтобы окончательно остановится, маленькое сердце его сына. Кажется, пожилой мужчина еще мог сражаться. Кажется, он не успел заметить смерти своего ребенка. Однако в какой-то момент просто опустил руки, как будто почувствовал, что случилось непоправимое и не стал испытывать судьбу. Наверное, как и все отцы, не хотел заставлять своих детей ждать слишком долго. Пускай. Стас не вправе упрекать его за такую слабость. Зато их бесфамильная, но крепкая семья вновь собралась вместе.

Вот только нежить из числах тех, кто убил Ваня, теперь во всю ковыляла навстречу еще одному живому человеку. Их появлялось все больше и больше. Шесть, семь, восемь, двенадцать. С каждым разом у вылезающих из-за стены трупов отсутствовало все больше и больше плоти на костях. И чем дальше, тем отчетливее становилось заметно, как именно управляли паразиты своими носителями.

Щупальца извивались трупными червями внутри давно или недавно мертвых носителей. Для свежих трупов у демонов-наездников был приготовлен только пучок с тонкими отростками. Видимо, общее состояние мышц и мозга позволяло не отвлекаться хотя бы на банальную моторику, поэтому свободная конечность использовалась для продвинутого скалолазания.

Однако для более старых тел приходилось уже использовать и два толстых отростка со второй конечности. Кажется, они выделяли что-то похожее на духовную энергию, которая и заставляла бездушные костяки или гниющие тела двигаться, причем правильно и одним куском. Словно у тех все еще оставались рефлексы от прошлой жизни, хотя в выбеленных временем черепушках давно не осталось ни души, ни мозгов.

Мертвецы шли навстречу Стасу, а он шагал навстречу им самим. Парень ушел от трупа своего друга быстро и не оглядываясь. Он не знал, сумеет ли выжить сам или придется пережить этот цикл вновь. Зато знал, что будет драться до конца, каким бы гнилым не казался расклад. Невзирая на малодушную мысль сделать реролл и начать все заново.

Потому, что если он перестанет различать настоящую жизнь и убранные в подсобку версии реальности, то в один прекрасный день больше не сможет провести черту между снами, мечтами, реальностью или своими воспоминаниями о ней. В таком случае он навсегда потеряет чувство времени, перестанет понимать, где и с кем находится, а затем и уйдет в небытие и сама его личность. Легко и немного красиво, как багрянец осенних листьев. Потому, что ничего в жизни не дается просто так.

Первый же мертвец на его пути оказался неожиданно вертким. Стандартный, экономящий силы выпад не задел его, а от возвратного движения тот увернулся низкой стойкой. Точно такую же демонстрировал Стас во время боя с птицей, когда шел против ветра, пущенного с огромных крыльев. Благо, двое других зомби рядом с ним такой реакцией не обладали. Он без проблем уничтожил их сначала резким ударом, а затем захлестнул ленту поверх сразу двух голов: демонической и мертвячьей. Демоническая даже сумела не разорваться на клочки, так что Стас дернул ленту своей Ци и швырнул связанную голову погибшего паразита в верткого мертвеца.

Тот небрежным жестом разбил ее ладонью, а Саргону на мгновение даже почудилось легкое пренебрежение, написанное на лице. Всего лишь зрительная иллюзия от недостатка света: у трупа сгнили щеки и ввалился нос, никакая человеческая мимика не могла быть ему доступна при всем желании.

Второй демон медленно отползал в сторону, однако Шустрый никак не давал Стасу покончить с уязвимой тварью. Присоединилось еще двое его товарищей. Один тут же упал с раздробленными ногами, зато второй сумел принять выпад шалапуги прямо свои предплечья. Рукава драной, когда-то дорогой, а теперь изгвазданной и потускневшей накидки затлели, но мистическим образом обнулили эффект ртутного металла.

Стас опешил.

Он как будто ударил в каменный бруствер. Мертвец перед ним и так поражал своими размерами. Огромный, дикий, с редкой для местных короткой стрижкой на сморщенной воскового цвета голове. Странно, однако маска смерти совершенно не портила его лицо. Стас даже мельком пожалел о смерти такого человека. Кем бы он ни являлся, его сила и опыт могли пригодится живым людским стражам, а не паршивой нечисти.

Попаданец снова рванул в атаку, в этот раз попытался даже сменить тактику, однако двое мертвецов стали