И вдруг я услышал едва различимые легкие шаги. Кто-то крадучись приближался с запада.

Взяв одного из кроликов, я швырнул его в ту сторону, откуда доносились эти звуки. Последовал глухой удар – это тушка стукнулась о землю. За ударом последовал треск, как будто кто-то разрывал чью-то плоть, а вслед за треском – хруст костей, перемалываемых мощными челюстями.

Спустя несколько мгновений звук шагов возобновился, на сей раз уже громче. Топ! Топ! Топ!

А потом подобно хлысту воздух рассек чей-то большой хвост.

Я швырнул в темноту тушку еще одного кролика. Эта была съедена еще быстрее. Вновь раздался топот. Некто незримый приближался к тому месту, где затаился я, – приближался уверенно, не опасаясь того, что его кто-то услышит. У меня оставался последний кролик. Что делать? Пришлось швырнуть в темноту и его.

Почему я скормил своих кроликов домовому – ведь вознаграждением ему за то, что он откликнулся на мой зов, стала бы кровь моих врагов? Кролики стали просто первым подношением в честь нашей встречи по новому договору.

Впрочем, если честно, мною двигал страх. Вдруг домовой накинется на меня? Ведь что ни говори, а он хищник, а хищники всегда бросаются на добычу. Что, если я – следующее блюдо в его меню?

Мне было не по себе. Колени дрожали. Ведь сейчас мы с ним не в доме и не в саду моего учителя. Старый договор длился много лет, поддерживаемый привычкой и повторением. Теперь же мы были один на один. Новое и опасное начало.

Мне стало по-настоящему страшно.

Внезапно я услышал рокочущее мурлыканье, и о мои ноги потерся какой-то пушистый зверь. В первый миг домовой показался мне размером с обычную кошку. По крайней мере, выполняя свои обязанности по дому, он принимал кошачье обличье. Почему-то это придало мне храбрости. Наверное, мне следовало заговорить с ним, рассказать о моих намерениях. Вместо этого, даже не подумав, я совершил одну крайне опасную вещь – нечто такое, что привело бы Джона Грегори в ужас.

Учитель всегда старался соблюдать дистанцию между собой и домовым. Мною же двигал инстинкт. Опустившись на колени рядом с кошкой, я осторожно положил руку ей на голову и погладил ее. Я ощутил ладонью мягкий мех. Увы, тело кошки не было теплым телом живого существа. Оно было холодным как лед.

Смутно отдавая себе отчет в собственных действиях, но не в состоянии остановиться, я повторил движение – еще раз провел рукой от головы до хвоста. На этот раз домовой зашипел. Гладя его в третий раз, я почувствовал, что шерсть на нем стоит дыбом, а сам он выгнул спину.

Какой же я все-таки болван! И что только на меня нашло? Как будто я не знаю, какими злющими бывают домовые. Помнится, в мое первое утро в доме учителя, слишком рано спустившись на кухню к завтраку, я получил крепкую затрещину. Ведьмак тогда предупредил меня, что могло быть и хуже.

Что же произойдет сейчас? Ведь я вызвал домового себе в помощь. Постепенно тот начал светиться в темноте, и я сумел рассмотреть его. Через его левый глаз тянулся шрам. Кратч лишился глаза, защищая нас от демона по прозвищу Лихо. Его единственный правый глаз пылал оранжевым огнем.

Сам же домовой как будто увеличился в размерах. А вместе с ним вырос и мой страх. Против таких существ эффективны соль и железо, но в моих карманах не было ни того, ни другого. Я оставил их в мешке, а мешок – в Чипендене. Ведь я преследовал ведьм, и моим оружием были посох, меч и кинжал.

Внезапно домовой нанес мне сильный удар, и я упал навзничь. От боли я едва не лишился сознания. Сквозь меня словно прошла мощная ударная волна. Я лежал на правом боку, вытянув перед собой левую руку. Каким-то шестым чувством я ощущал стоявшего надо мной Кратча. Теперь он был гораздо больше меня.

В следующий миг он ударил меня по левой руке. Острые когти пропороли кожу. Руку точно обожгло огнем – острая боль пронзила ее от кисти до плеча, а затем докатилась до груди. Казалось, еще миг – и у меня остановится сердце.

Я боялся пошелохнуться – рука наверняка превратилась в кровавое месиво разорванной плоти и раздробленных костей. Но нет, в лунном свете я увидел, что она цела, лишь от мизинца к основанию большого пальца протянулась одна-единственная царапина. У меня на глазах из нее показалась кровь и алым ручейком потекла к запястью.

Почему домовой набросился на меня? Смогу ли когда-нибудь понять, что движет этим странным существом? Похоже, это была реакция на мою дерзость, ведь я осмелился его погладить. Такая затея могла кончиться и хуже. Сейчас же я почти не пострадал. Так что, несмотря на мою дерзость, наш уговор все еще оставался в силе.

Внезапно я почувствовал, как огромный шершавый язык домового слизывает с моей руки кровь. Постепенно боль отступила. Я закрыл глаза и провалился во тьму.

В сознание меня вернул глухой рокот и вибрация земли подо мной. Я лежал на спине, а мои ноги придавило что-то очень холодное и тяжелое. Медленно сев, в ярком лунном свете я увидел, что домовой положил на меня свою огромную голову и передние лапы. Глухой рокот был его мурлыканьем. У обычной кошки это означало бы удовольствие. Какое-то время я не решался даже пошевелить ногами, хотя их свело судорогой. Любое движение, нарушившее покой Кратча, могло вновь спровоцировать его.

Но вскоре терпеть его тяжесть стало уже невмоготу. Я легонько пошевелил ногами. Тяжесть тотчас исчезла, а с ней и сам домовой. Я встал на ноги и набрал полную грудь воздуха. Куда же подевался Кратч? Бросил меня одного здесь, а сам вернулся в Чипенден?

В следующий миг в моей голове прозвучал резкий сиплый голос.

– Хочу пить! – прошипел он. – Спасибо за кроликов, но это лишь капля. Теперь я должен утолить жажду человеческой кровью. Я сдержал свое обещание и явился на твой зов. Теперь твоя очередь дать мне то, что мне нужно!

В прошлые разы мое общение с домовым протекало иначе. Я говорил – он меня понимал и царапал свои ответы на деревяшке. Тогда почему теперь все изменилось? Или это еще один дар, полученный от матери? Я решил, что, возможно, это как-то связано с тем, что он отведал моей крови.

– Чего мы ждем? – потребовал голос. – Еще ни один человек не осмелился дотронуться до меня. Ты храбр! Ты заслужил честь сражаться рядом со мной! Давай убивать вместе!

Выходит, он был мне рад! Именно поэтому и мурлыкал.

– Да, – ответил я, – мы вместе пойдем в башню на холме, где сейчас укрылись мои враги! Помоги мне победить их – и тогда тебе достанется вся их кровь!

Сказав это, я поднял посох и зашагал к башне. Домовой все еще был невидим, но мне был слышан топот его лап рядом, когда мы вместе взбирались на холм. Не доходя до узких каменных ступеней, я остановился и вогнал посох в землю.

– Я сейчас поднимусь к башне, – пояснил я, – и сражусь с теми, кто выйдет мне навстречу. Затем я начну постепенно отступать, увлекая врагов за собой. Пока я жив, не пересекай черты, отмеченной посохом! Если я погибну или просто упаду, можешь напасть на них. Но вообще я хочу, чтобы ты начал сражаться тогда, когда я отступлю к посоху и из башни их выйдет как можно больше. Тогда можешь убивать всех – и тех, что внутри, и тех, что снаружи, – за исключением одного человека. Это знакомая тебе девушка – Алиса. С ее головы не должно упасть даже волоса. Ты понял меня? Ты принимаешь мои условия?