предупреждали, что это ловушка. Почему мы не прислушались к тем женщинам?

Открыв глаза, я неожиданно увидела перед собой деревянные бревна, образующие треугольный свод, чистую, уютную комнату. Съежившись от холода, так как была в одном белье, я осмотрелась в поисках своей одежды, но она куда-то пропала.

На прикроватной тумбочке лежала записка: «Новая одежда висит в ванной. Одевайся и жди здесь». Я сначала не поверила своим глазам, но ошибки быть не могло: это почерк Амары.

По крыше бил дождь. Амара сказала ждать, но мне не хотелось сидеть в доме и гадать, где я и что это за место. На деревянной полке в ванной лежала одежда – приятный на ощупь кусок полотна, который я повязала вокруг талии. Обуви не было. Босиком подойдя к двери, ведущей наружу, я остановилась. Сделав глубокий вздох, толкнула дверь, и та со скрипом отворилась.

Я сразу почувствовала влажный воздух. Пахло свежестью и сырой землей.

Под пасмурным небом виднелась горная тропинка, а вдоль нее выстроились бревенчатые дома на сваях. Гигантские листья пальм ниспадали на треугольные крыши. Под моими ногами заскрипели половицы веранды. Я сделала еще шаг – и схватилась за деревянные перила: от прохладного свежего воздуха закружилась голова. Вдруг где-то в стороне послышался странный голос, будто неземной:

– Ну как тебе здесь? Это то место, которое вы так искали.

Я повернула голову. Голос был знакомый. Я вспомнила, он принадлежал одной из тех, кто меня допрашивал. На крыльце соседнего дома стояла тучная женщина. Скрестив руки, она задумчиво смотрела куда-то в сторону.

– Вот он какой, Илим. Наверное, вы ожидали увидеть что-то другое. Но нет, это простая, неприметная деревенька.

Илим. Женщины в Джохор-Бару как будто упоминали это название. Значит, мы с Амарой наконец нашли убежище, в поисках которого так долго скитались. Я осмотрелась. По склону холма бежали ручейки от дождя, по листьям пальм стекали капли. Женщина наблюдала за людьми, которые торопливо шли мимо с ведрами в руках.

Дождь и ветер здесь не предвещали смерть. Пыль не смогла уничтожить это место. Илим представлялся удивительным миром, сумевшим идеальным образом адаптироваться к новым условиям. Казалось, здешние люди жили в полной гармонии с природой.

Я чувствовала себя несправедливо обманутой. Я должна была радоваться, но вместо этого злилась. Почему никто не знает об Илиме?

Эта деревня – мираж, она не могла существовать на самом деле. Эпоха Пыли должна была уничтожить природу.

– Как это вообще возможно?

Женщина не ответила.

– Я думала, что все погибло. За пределами купола не должно было остаться ничего живого. Но почему тогда тут ничего не тронуто? Только тут. Это какой-то обман зрения? Снаружи ведь все погибли, тогда как все это возможно здесь?..

Женщина повернулась и пристально посмотрела на меня. Молчание затягивалось. Она отвернулась и сказала:

– Ты права, все погибло. Остался только этот лес. Это действительно странно.

Я ждала Амару в доме. Ко мне пришла невысокая худощавая женщина и сообщила, что решение по нам еще не принято и что Амара сейчас общается с их старостой. А мне велено ждать. Женщину звали Янин. Она поставила передо мной корзинку и бутылочку с какой-то непонятной жидкостью.

– Булку можешь не доедать, а напиток лучше выпить полностью, – равнодушно сказала Янин и поспешила удалиться.

Я заглянула в корзинку и сразу почувствовала ужасный голод. Передо мной были не пищевые капсулы, а настоящая еда. На удивление выпечка оказалась очень мягкой. Я умяла булку за секунду. Вкус напитка был очень необычный и напоминал смесь каких-то лекарственных трав и фруктов. Янин настоятельно посоветовала мне выпить все до дна. Я подумала, что в бутылочке, возможно, яд или снотворное, но выпила все до капли.

Утолив голод, я подумала о сестре. А вдруг она ничего не ела? Надо было ей оставить половину. Когда же она вернется? И почему со старостой разговаривает только она? И что это вообще за деревня?

Янин сказала, что наша судьба еще не решена. Разрешат ли нам остаться? Пользы от нас мало, поэтому, вполне вероятно, нас прогонят. Но если все же примут, то чем нам придется здесь заниматься?

При взгляде на пустую корзинку я вдруг подумала о том, что если это наш последний день, то можно было бы отважиться и попросить еще еды.

Мои размышления прервал звук открывающейся двери.

– Амара!

Поначалу мне показалось, что она выглядит очень серьезной, и от тревоги у меня сжалось сердце. Но когда она присела рядом, выражение ее лица стало понемногу смягчаться.

– Наоми, это удивительное место! – восхищенно сказала Амара. – Здесь живут не только устойчивые. Эта деревня подходит для всех. За пределами купола есть жизнь. Я еще сама не поняла, как это возможно, но это так.

– Амара, я не понимаю, о чем ты говоришь. Объясни.

Амара выдохнула. Мне отчего-то тоже стало легче.

– После долгих переговоров они согласились нас принять.

– Неужели? И это после того, как они нас связали и допрашивали! – вырвалось у меня.

Амара пожала плечами и сказала:

– Все так, но, понимаешь, эти люди уже более полугода никого к себе не принимают. И распространять информацию об общине строго запрещено. А тут пришли мы, сказали, что и слухи ходят, и координаты есть. Конечно, они почувствовали в нас угрозу.

– Но все же нам разрешили остаться?

– Мне удалось их уговорить. Они не хотят, чтобы кто-то узнал об этом месте, поэтому я их успокоила, рассказала про все наши скитания и откуда у нас координаты. Но у них есть одно условие. Отныне мы не можем покидать деревню, потому что знаем о ее существовании.

– А что, если они врут? Они узнали от нас, что им было нужно, и теперь спокойно могут нас убить.

– Я тоже об этом думала. Нельзя это исключать, – холодно ответила Амара. – Но у нас в любом случае нет выбора.

Поначалу слова сестры повергли меня в ужас, но потом я поняла, что Амара права. Остаться здесь – значит продолжить жить, уйти – все равно что умереть. В глазах Амары читалась решимость.

– Наоми, но ты ведь тоже веришь, что все будет хорошо? Мне здесь легко дышится. Это значит, что концентрация пыли низкая. Кроме того, здесь выращивают сельскохозяйственные культуры. На вершине холма стоит огромная оранжерея. И там… Я забыла имя, но там живет женщина-ботаник, она занимается растениями, которые обладают резистентностью к пыли. В деревне она не появляется.

– И местные едят эти растения?

– Как я поняла, она дает жителям деревни семена, а они их сажают. И таким образом кормятся. Не знаю, что именно ботаник делает с семенами, но на нее чуть ли не молятся… Ты только подумай: культуры, резистентные к пыли! Почему их изучают именно в этом лесу отдельно от всех? Можно же сотрудничать с учеными из купола.

От всего услышанного у меня разболелась голова. А