— Эй, есть кто-нибудь? — А когда никто неоткликнулся, вроде бы огорчилась. — Что ж, надеюсь, он нашел машинуполучше, — пожала я плечами и немного погрустила, разглядывая потолок.

Где-то около девяти Ромео, который весь день выгляделкаким-то сонным, а ел более обыкновенного, вдруг стал проявлять признакинебывалой активности, то есть вертелся в прихожей, жалобно скулил и дажекорябал дверь.

— Что ты себе позволяешь? — удивилась я, пес не собиралсяуспокаиваться, и я была вынуждена отправиться на прогулку. Так как весь деньбыл для меня сплошной, прогулкой, особо усердствовать я не стала. Быстренькопробежалась до кладбища и обратно и сурово пресекла попытки Ромео остаться водворе.

Поднялась на пятый этаж, вставила ключ в замок, и тутслучилось нечто совершенно неожиданное: ключ взял да и сломался. Надо заметить,что с этим замком вечно были проблемы: дверь надлежало приподнимать и в нужныймомент дергать на себя, но такой неприятности я не ожидала и в первую минутупрямо-таки остолбенела, держа в руках часть ключа и таращась на проклятущийзамок. Интересно, как я теперь попаду в свою квартиру?

Постояв с глупым видом минут пять, я чертыхнулась испустилась на четвертый этаж к соседке с намерением позвонить мужу. Ничегоумнее мне в голову не приходило.

Соседка пила чай в компании нашего участкового и соседа изпятнадцатой квартиры, который по совместительству был слесарем жэка, чтовыяснилось чуть позже.

Сосед чинил кран и задержался у Лидии Васильевны выпить ипоболтать по-дружески (он был одинок, и она совершенно свободна). Участковыйзашел к соседям, на которых Лидия Васильевна продолжительное время жаловалась,но их не застал и заглянул к ней с намерением узнать, куда те отбыли в стольнеурочное время и когда предположительно вернутся, так как Лидия Васильевна всепро всех знала. Лидия Васильевна еще раз перечислила свои претензии, а Кузьмич,то есть слесарь, ее охотно поддерживал, и разговор затянулся.

Я вошла, извинилась и попросила разрешения позвонить мужу,но телефон у соседки по неизвестной причине не работал, я тяжело вздохнула,пожаловалась на проклятый замок и даже продемонстрировала часть ключа.

— Замок мы мигом откроем, — неизвестно чемуобрадовался Кузьмич. Вот тут-то и выяснилось, что он слесарь. Я подумала исогласилась: дверь изнутри запирается на щеколду, на одну ночь сойдет и она, азавтра можно что-то решить с замком, сейчас главное — попасть в квартиру.

Вчетвером мы поднялись ко мне, и Кузьмич, открыв видавшийвиды чемоданчик, приступил к работе. Опыт у него был немалый, поэтому буквальночерез несколько минут он распахнул дверь и весело произнес:

— Прошу! — После чего подмигнул мне и первым вошелв прихожую. Я тоже вошла и вторично за этот вечер остолбенела: в моей комнатенаходились Слава с Гришей и очень приветливо мне улыбались.

— Добрый вечер, Анна Станиславовна, — пропелСлавик, а я заорала «караул!», Лидия Васильевна ко мне присоединилась, Кузьмичсказал «мать честна» и поскреб в затылке, а участковый выразился нескольконелитературно, после чего рявкнул, обращаясь к моим гостям:

— Вы кто ж такие будете?!

— Воры, — ответила Лидия Васильевна. Мы дружнозаорали каждый свое, причем весьма неразборчиво, а гости попытались сбежать.Гриша очень походил на слона, и остановить его даже не пробовали, а воттщедушного Славика поймали сразу и устроили настоящий допрос. Так как яотказывалась от знакомства с ним, а он на нем настаивал, получилась некотораяпутаница, но то, что Григорий сбежал, явилось своеобразным доказательством моейправоты, и участковый позвонил в милицию. Его коллеги приехали неожиданнобыстро, и прения возобновились с новой силой.

В самый разгар беседы, когда Лидия Васильевна в третий разобъясняла, как все было на самом деле, в квартире появился Максим. Он тожеостолбенел, побледнел, потом вдруг начал краснеть, вмешался в разговор, ипрения быстро прекратились.

Я что-то подписала, милиционеры удалились, прихвативСлавика, а еще через некоторое время удалился участковый с Лидией Васильевной.Кузьмич ненадолго задержался, пошептался с Максимом и тоже исчез, а муж началгневаться. Правда, молча. Посверлил меня свирепым взглядом и стал собиратьвещи, заметив не без ехидства:

— Твоя машина на стоянке.

— Это ты ее нашел? — удивилась я. Максимнахмурился еще больше и сказал:

— Нет. Может, ты ее не теряла?

— Может, — вздохнула я. Муж чертыхнулся, сунулРомео под мышку, схватил меня за руку и потащил из квартиры. Я возражала, Ромеоскулил и дрыгал лапами, но Максим, не обращая на это внимания, дотащил нас досвоей машины и без намека на вежливость запихнул внутрь.

Я сделала вид, что немного рассержена, но в общем-тоосталась довольна: моя квартира стала казаться мне чересчур опасным местом.

Следующие два дня прошли совершенно неинтересно. Я слоняласьпо нашему дому, скандалила с Ромео и пыталась найти себе занятие. Муж то и делозвонил с работы, отвлекая меня от мыслей, должно быть, поэтому никакого занятияя так и не нашла и оттого заскучала. Обзвонила всех подруг: ни одной достойнойновости. Это окончательно испортило настроение, и в полном отчаянии мы с Ромеопошли в кино.

В кинотеатре я не была несколько лет и успела забыть, что ссобаками туда не пускают. Для меня Ромео вовсе не был собакой, он был другом,это я и попыталась внушить двум женщинам в униформе и одному мужчине в легкомкостюме, они охотно меня выслушали и предложили оставить Ромео на улице. Поняв,с кем имею дело, я в гневе покинула кинотеатр и стала осматриваться,одновременно пытаясь решить, куда хочу попасть, раз уж с кинотеатром мне так неповезло.

Взгляд мой упал на кафе «Мороженое», и я побрела туда, Ромеос виноватым видом плелся рядом.

— Все из-за тебя, — ворчала я довольно громко идаже показала ему язык.

В кафе Ромео устроился под столом, а я пошла к стойке,потому что официантки здесь не полагалось, взяла два мороженых, вернувшись,быстро огляделась и одно из них сунула под стол, шепнув при этом:

— Только не чавкай.

Я съела половину порции, прежде чем сообразила, что Ромеоведет себя странно: он не только не чавкал, он просто не подавал признаковжизни.

Я заглянула под стол и ахнула: мороженое не тронуто, а Ромеонет. О том, что пес сбежал, не могло быть и речи. Ромео ужасно ленив, к тому жетрус, каких поискать. Стало ясно: моего друга похитили.

— У меня пропала собака! — взвыла я так, чтоженщина за стойкой выронила блюдечко с мороженым. — Кто-нибудь видел рыжуютаксу?