Миссис Браун посмотрела на своих спутников.

– Не пропусти первую сцену, милый, – шепнула она медвежонку. – Там появляется Мармеладовый Кот Дика Уиттингтона.

Паддингтон облизал усы.

– С удовольствием посмотрю, миссис Браун, – встрепенулся он.

Брауны смущённо переглянулись.

– Ну… – начал мистер Браун, – ты только не жди слишком многого. Это не настоящий кот.

– Да я так и не думал, – сказал медвежонок. – Настоящих котов из мармелада не бывает.

– Он вообще не из мармелада, – сообщила Джуди.

– И ещё он поделён на двоих, – добавил Джонатан.

– Кот поделён на двоих? – в ужасе воскликнул медвежонок.

Он вскочил с кресла и снова уткнулся в программку. Однажды, когда они пришли в театр, в программке лежала записка, в которой говорилось, что один из артистов заболел. Но в данном случае администрация, похоже, просто лишилась дара речи или решила сделать вид, что всё хорошо, потому что, сколько Паддингтон ни тряс программку, из неё ничего не выпало.

– Я не имел в виду, что кот поделён на два куска, – прошептал Джонатан, а свет в зале тем временем медленно гас. – Я хотел сказать, что его играют по очереди два актёра.

– Это сложная роль, – пояснила Джуди. – В меховой шкуре очень жарко.

– В моей шкуре иногда тоже очень жарко, – сурово заявил Паддингтон. – Но я в ней всегда один и тот же.

Джуди тяжело вздохнула. Паддингтон часто понимал вещи буквально, и объяснить ему что и как порой бывало нелегко, однако тут, по счастью, всем затруднениям пришёл конец – занавес поднялся, и они увидели на сцене улицу старого Лондона, а на ней дом знаменитого купца, олдермена[11]Фицуоррена.

Брауны устроились поудобнее, артисты вышли на сцену и хором запели вступление, и, похоже, Паддингтон позабыл про все неурядицы.

Он громко захлопал, когда на сцене появился Дик Уиттингтон со своим котом Сукки, а когда и Дик, и Сукки, ослабевшие от голода, упали без сил у порога дома олдермена Фицуоррена, Брауны с большим трудом его удержали – так он рвался на сцену.

– Боюсь, булка с мармеладом им не поможет, – прошептала, явно смутившись, миссис Браун, когда Паддингтон принялся шарить в своей шляпе.

– С ними это происходит каждый вечер, – прошипел мистер Браун.

– А по четвергам и субботам по два раза за вечер, – добавил Джонатан.

Паддингтон рухнул обратно в кресло. Ему вообще было очень трудно представить, как это можно обходиться без пищи, тем более по два раза за вечер по четвергам и субботам, и, раз уж булка с мармеладом из шляпы всё равно была вытащена, он решил пустить её в дело.

До самого конца первого действия из Паддингтонова кресла, ко всеобщему облегчению, не доносилось почти никаких звуков – если не считать нескольких «ура!» в подходящих местах да равномерного чавканья – он старательно управлялся со своими припасами.

В антракте, пока мистер Браун ходил за мороженым, мистер Крубер попытался растолковать медвежонку, что же происходит на сцене.

– Как вы видели, мистер Браун, – начал он, – Дик Уиттингтон приехал в Лондон, думая, что здесь запросто можно разбогатеть, но, как и многие до него, скоро понял, что ошибался. Ему повезло, его взял к себе в дом олдермен Фицуоррен – почти так же, как мистер и миссис Браун взяли к себе вас, когда вы познакомились с ними на Паддингтонском вокзале. Олдермен Фицуоррен ужасно обрадовался, когда Сукки переловил у него в доме всех крыс, и, отправляя очередное судно в Вест-Индию[12], предложил Дику и Сукки плыть на нём за океан.

– Во втором действии нам расскажут, как они приплыли на остров Боко, Сукки и там показал себя настоящим героем, – закончила рассказ Джуди.

– А ещё будет выступать фокусник, – добавил Джонатан, дочитав до конца свою программку. – По имени Подели Пополам.

Паддингтон, как раз доедавший мороженое, навострил уши. Он очень любил фокусы и теперь, когда стало более или менее ясно, что к чему, решил, что пантомима всё-таки штука хорошая. Музыки и танцев, на его вкус, в ней могло бы быть и поменьше, однако декорации оказались просто замечательные, и он громко зааплодировал, когда Дик и Сукки приплыли наконец на тропический остров и в суматохе при быстрой смене декораций один из рабочих не успел вовремя убежать со сцены.

Однако самые громкие аплодисменты он приберёг на тот момент, когда в середине сцены опустили чёрный бархатный занавес и в ярком свете единственного прожектора появилась величественная фигура фокусника в великолепном цилиндре и широком плаще.

Вытащив из шляпы нескольких кроликов и аквариум с золотыми рыбками, а потом из своего левого уха – длинную гирлянду с флагами всех стран мира, Подели Пополам шагнул к краю сцены и обратился к публике; в то же время его ассистентки в облегающих золотых костюмах выкатили на сцену несколько загадочных ящиков.

– А теперь, – возвестил фокусник, оборвав взмахом руки барабанную дробь, – мне потребуется помощник. Есть добровольцы?

– Ну вот опять, Генри, – вздохнула миссис Браун, когда в соседнем кресле поднялась какая-то возня. – Я так и знала, что не стоит нам садиться в первом ряду.

– С Паддингтоном всегда так, – согласился Джонатан.

– Я‑то откуда знал, что так получится? – оправдывался мистер Браун.

Все они с тревогой следили, как Паддингтон карабкается на сцену; в одной лапе он держал чемодан. Если Подели Пополам и удивился его появлению, то не подал виду и, ещё немножко побеседовав со зрителями, величественным жестом открыл один из ящиков и пригласил медвежонка забраться внутрь.

– Мне ещё не приходилось распиливать пополам медведя, – признался он, захлопывая дверцу.

– Что? – испуганно вскрикнул Паддингтон. – Вы хотите распилить меня пополам?

– Так не зря же я зовусь Подели Пополам, – усмехнулся фокусник, обращаясь к зрителям. – Ты там поаккуратнее с пуговицами на пальто, – добавил он, принимая из рук ассистентки здоровенную пилу и пощёлкивая по ней пальцем так, что она зазвенела, – чтобы все видели, что пила настоящая. – Они у тебя деревянные, можно и занозу посадить. А у нас на острове докторов нет.