Виктор интуитивно понял мои намерения и расправился с толстячком, всадив финку в шею.

Так я стала свидетелем убийства в целях самозащиты.

– Бежим.

Мы кинулись к окну, перепрыгивая через трупы. Я едва не споткнулась о тело дяденьки с горбачевскими очками. Пуля вошла ему в правый глаз, разбив стекло. Кровь залила лицо.

Мы скинули на пол труп застрявшего в окне молодого человека, который упал навзничь, нелепо взмахнув руками, и полезли в проем.

– Стой! – послышалось сзади.

Кто-то из бандитов вошел в комнату и увидел, как мы удираем.

Нам нельзя было останавливаться, а только нырять в темноту сентябрьского утра. Автоматная очередь прошила воздух в том месте, где только что были наши две головы.

– Бежим!

Пригнувшись, насколько позволял остеохондроз как неотъемлемая часть русского организма, мы кинулись искать выход с территории предприятия «Суперсервис».

Пробежав метров тридцать, спрятались за двухсотлитровой бочкой с надписью «Oil» и стали соображать, что делать дальше.

По территории мотались люди с автоматами. Услышав о том, что где-то рядом еще двое – парень и какая-то баба, они засуетились и принялись обыскивать закоулки.

– Вот блин! – нашел подходящее слово для моих ушей Колесников. – Найдут и застрелят к той самой матери.

К месту нашего укрытия направились двое. В руках у одного из них, чье лицо не удалось рассмотреть, был мощный фонарь, который бил в глаза, словно вспышка стробоскопа.

– Если бежать, то только сейчас… – произнесла я. – Через забор!

– На счет три, – сказал Виктор. – Раз… Два… Три!

Мы кинулись к бетонному забору.

– Вон они!

Луч фонаря прошелся по моей заднице, когда я взлетала на плиту. Виктор уже перескочил на другую сторону и ждал меня.

О поверхность бетонной плиты защелкал свинец. Я поспешно спрыгнула с плиты, почувствовав, что пуля ударила на расстоянии волоска от моей уже раненой коленки, обдав ее крошками бетона.

Колесников подхватил меня с обратной стороны.

– К машине нельзя! – поспешила предупредить я. – Там наверняка засада.

– А как же?!

– Никак! Поедем на моей!

Хорошо, что я оставила автомобиль подальше в поле, за кустами орешника. К машинам приехавших на стрелку гопстопников было опасно приближаться даже на пушечный выстрел.

– Лучше подожди меня здесь! – предложила я Шмону. – Это будет безопаснее для тебя.

Колесников так и сделал, а я, совершив порядочный круг почти на карачках, начала совершать ползок-бросок к автомобилю.

Коленка занудливо ныла. Это разозлило меня еще больше.

Неважно ориентируясь в темноте, наконец-то нашла кусты орешника и свой спрятанный автомобиль.

Открыв дверцу, стала запускать остывший двигатель, не зажигая фар. Черт, габаритные фонари хорошо видно в темноте, и меня могут заметить и подстрелить с первого выстрела, а без них я не увижу, куда ехать. Пусть хоть немного освещают.

И все-таки я решила не включать подсветку. Доеду или нет?

Будь что будет!

Двигатель уже достаточно прогрелся, и я вырулила с того места, где только что парковала автомобиль.

Машину бросало то вправо, то влево, потому что ехать пришлось по пересеченной местности. Если бы не защита картера, то первая попавшаяся кочка давно бы снесла его напрочь к чертовой матери.

Я осторожно приблизилась к тому месту, где меня должен был ждать Колесников, и остановилась.

Шмон не приближался.

Я приоткрыла дверцу и тихонько позвала:

– Виктор!..

Тишина.

Что за дела?

Я обернулась назад. Увидеть, что делается на территории «Суперсервиса», я не могла, нас разделял забор. Я заметила лишь движение у ворот, бандиты завершали свою операцию. И не боятся – можно подумать, что в Аткаре милиции нет. Хотя она тоже может принадлежать Силаю. К тому же предприятие находится на окраине. Не всякий имеющий уши да услышит, даже при всем желании.

Я раздумывала над тем, что предпринять. Оставаться на месте или уехать. Если останусь, могу снова попасть в лапы бандитов, на этот раз силаевских. Те не будут со мной церемониться, потому что я для них – ненужный свидетель. Уехать – не получу той информации, ради которой совершила путь иудеев через пустыню.

И все-таки оставаться здесь – слишком опасно.

Я тронула автомобиль с места и на малой скорости направилась к шоссе.

И вдруг услышала отчаянную пальбу где-то позади.

Пришлось тормознуть и обернуться назад.

С места парковки автомобилей гопстопников, рядовым исполнителем среди которых был Виктор Шмон, сорвалась машина, освещая окрестности светом дальних фар. Издали не было видно, что это за автомобиль. Бандиты открыли прицельный огонь по машине, которую водитель бросал то вправо, то влево, чтобы избежать пули в затылок.

Я нажала на педаль газа и сорвалась с места. Не хватало еще, чтобы бандюги обнаружили, что я наблюдаю за происходящим.

Пролетев с километр по пустынной ночной трассе, я увидела, что неизвестный автомобиль мчится за мной следом, пытаясь догнать.

Черт знает что творится!

Вдруг это Виктор Шмон? А если нет?

Ночью все слоны одинаковы. Или – все кошки серы?

Неизвестный автомобиль приближался, хотя я старалась лететь со скоростью ракеты «земля – воздух». Наконец водитель просигналил что-то вроде «Маленькой елочке холодно зимой», и я поняла, что это мог быть только свой.

Я свернула на обочину.

Рядом с визгом остановилась «девятка» с номером 529, и я увидела в окне лицо Колесникова.

– Все в порядке! – крикнул он.

– Погони не будет? – Меня волновало только это.

– Вряд ли! Сейчас здесь будет вся милиция области! Зачем им рисковать?

– Но мы – свидетели!

– Пусть ищут!

– Нам надо поговорить! – крикнула я.

Виктор кивнул.

– Давай отъедем подальше!

Шмон поехал вперед, а я последовала за ним.

Мы проехали около пяти километров, как я заметила какое-то транспортное средство, двигающееся позади на приличном расстоянии.

Я отчаянно засигналила Колесникову. Тот начал снижать скорость и вдруг!..

Раздался оглушительный взрыв, и «девятка» заполыхала.

Автомобиль петардой вылетел с обочины и рухнул в пустоту.

Я тут же затормозила, выскочила из машины и обернулась назад. Неизвестное транспортное средство не приближалось. Мало того, оно развернулось и исчезло в обратном направлении.