— Нам надо придумать, как перебраться через Снежный Мрак, — перебил Джон. — Найти новые места обитания.

Член Тома и Гарри, тут меня осенило! Джон не из тех, кто совершает один геройский поступок и на этом успокаивается.

— Через Снежный Мрак? — воскликнула Каролина. — Через Снежный Мрак? Всем известно, что это невозможно!

И она решительно отвернулась от Джона со словами:

— Ну ладно, хватит попусту тратить время. Переходим к…

Но Джон еще не закончил!

— Откуда мы знаем, что это невозможно? — выкрикнул он. — Откуда нам это знать? Мы же никогда не пытались! По крайней мере, давно. Поговорите на Совете о том, что нам стоит попробовать как-то пробраться через Снежный Мрак. Или спуститься по Проходному водопаду. Или поискать какой-то другой выход.

— Мы не будем об этом говорить! — отрезала Каролина. — Во-первых, ты всего лишь мальчишка-новошерсток и не можешь указывать нам, во-вторых, это глупость. Мы же только что вспоминали, как пришлось отказаться от Школы, чтобы освободить время для охоты и собирательства, и обсуждали, что дичи опять не хватает. Неужели ты думаешь, что мы станем отправлять кого-то на поиски пути через Снежный Мрак, когда все взрослые, новошерстки и дети постарше должны добывать пропитание? Это безумие.

— Безумие — даже не попытаться, — возразил Джон. — Со временем людей будет все больше, а еды все меньше. Нам надо отыскать новые охотничьи угодья.

Теперь уже всем было неловко. Некоторые закричали Джону, чтобы он замолчал:

— Хватит уже, нам нужно обсудить Грамму!

— Заткнись, новошерсток! Тебе слова не давали!

Но Джон все равно продолжал:

— Если мы не станем пытаться перейти через горы, тогда почему бы нам не углубиться в лес? Скажем, послать одну группу в долину Холодной тропы. А другую — к снежной глыбе Диксона.

Терпение Каролины лопнуло.

— Хватит! — отрезала она. — Замолчи уже. Здесь собралась вся Семья, вся, до единого человека, и какой-то глупый новошерсток не смеет нам указывать, что обсуждать.

С видимым усилием и поддержкой двух помощниц на ноги поднялся старый Митч.

— Что говорит этот новошерсток? — поинтересовался он.

— Говорит, что нам надо расселить группы по разным концам долины, — пояснила Белла, — чтобы было проще добывать пищу.

— Нет! — выкрикнул слепой Митч в окружавший его кромешный мрак. — Нет, нет, нет, нет!

Ступ и Джела тоже поднялись, пошатываясь, с помощью хлопотавших вокруг них женщин.

— Мы должны оставаться здесь, — прокричал Ступ и задохнулся. — Они будут искать нас здесь! Они прилетят за нами сюда! И мы должны держаться вместе, быть одной семьей, как учила Анджела. Одной Семьей, которая все делает дружно.

— Не волнуйся, — Каролина положила руку на плечо Ступа. — Мы ни за что не позволим разбить Семью. У нас один отец и одна мать. Мы всегда были одной Семьей и всегда ею будем. Если мы разделимся, быть беде, группа пойдет на группу, так говорила Анджела. Но этому не бывать, и кончено! Без разговоров. Без споров. Мы все остаемся здесь.

Сквозь толпу Красных Огней к Джону пробирался Дэвид.

— Но Семья не может расти до бесконечности, — заорал Джон, — и…

Дэвид схватил его за плечо.

— Цыц! — рявкнул он.

Каролина притворилась, будто не услышала.

— Так что еще мы включим в Грамму? — бодро спросила она.

Грамму определили, и первый день Гадафщины подошел к концу. Можно было вернуться в группу, поесть и отдохнуть. На следующий день Совет соберется и станет обсуждать Грамму, потом мы снова ляжем спать, и наступит последний день, когда нас всех снова позовут и расскажут, что решил Совет. После этого Старейшины покажут нам Земные штуки, и будет Представление.

Я хотел улизнуть с Тиной, но Дэвид стоял у меня над душой.

— Нет, сопляк, ты вернешься со мной в группу. Белла хочет с тобой поговорить.

— О чем? — спросила Тина. — Будет ругать Джона за то, что он сказал правду?

Дэвид повернул к ней сердитое красное лицо.

— Не лезь в дела Красных Огней, Тина Иглодрев.

Я пожал плечами, скроил Тине гримасу и пошел за Дэвидом в группу Красных Огней. Взрослые уже ворошили угли костра и подкладывали в огонь ветки, чтобы готовить пищу. Когда я появился на нашей поляне, все уставились на меня. Кто-то замер с дровами в руках на полдороге между кучей хвороста и костром. Кто-то вылез из шалаша.

— Мне стыдно за тебя, Джон, — начал Старый Роджер. — Теперь все будут говорить, что Красные Огни дурно воспитывают своих новошерстков.

Люси Лу добавила, что я осрамил не только живых членов группы, но и тех, кто умер.

— Обитатели Сумрака льют слезы, — пропела она, — и умоляют меня позаботиться о том, чтобы Семья никогда не разделилась.

Белла вылезла из шалаша.

— Ты вел себя грубо-прегрубо, Джон. И по отношению к Семье, и по отношению ко мне. Что подумают люди? Член моей группы позволяет себе такие выходки, а меня даже не предупредил о том, что собирается выступить? Если ты хочешь что-то обсудить, сперва надо согласовать это со мной. Мы все знали, что близится Гадафщина. А ты выставил меня полной дурой.

Все смотрели на нас с Беллой. Как я отреагирую? Что она мне теперь сделает?

— Прости меня, — пробормотал я. — Мне показалось, об этом нужно сказать. Я об этом раньше и не думал. Просто пришло в голову.

Мне нравилась Белла. Мы с ней были очень-очень близки. Я ее уважал. Причем не только как нашего вожака, но и как одного из умнейших людей в Семье.

Белла кивнула. Мне показалось, что она даже еле заметно улыбнулась.

— Ладно, Джон. Я устала и проголодалась. Как и мы все. Так что сейчас мы поедим, а потом ты придешь ко мне в шалаш. Нам надо с тобой серьезно поговорить. Я хочу знать, о чем ты думаешь, и мне нужно, чтобы ты дал слово, что больше не выставишь меня на посмешище. Ну да об этом после.

Тем временем Лис и Люси Лу, отвечавшие сегодня за готовку, раздали всем копченую рыбу, плоды белосвета, молотые звездоцветы и ломтики грязного мяса трубочника, которые не так-то легко разжевать. Мы уселись вокруг костра и принялись за еду. (Когда люди едят, речь их звучит иначе. Интонация повышается и понижается по-другому. Мягче, спокойнее.) Обычно не услышишь такого, чтобы с разных концов Семьи доносились голоса, потому что одна группа в это время спит, другая встает, а третья возвращается с охоты. Такое бывает только в Гадафщину.

Где-то вдали, за Пекэмвей, запел своей жертве леопард.

— Что ты скажешь Белле? — спросил Джерри. — Пошлешь ее на фиг, или как?