По деревне начали неудержимо расползаться слухи.

Мисс Уэтербай, встретив мисс Марпл на почте, взволнованнозашептала:

— Дорогая, вы уже слышали? Они написали ей врекомендации, что она исполнительная, непьющая и бог знает какая еще. Тольковот про честность там нет ни единого словечка. Ни единого! Так-то вот! Думаю,во всей этой истории с брошью что-то все-таки есть. Не те, знаете, сейчасвремена, чтобы вот так просто выгонять прислугу. Кто сюда поедет-то? Да еще вОлд-Холл! Вечером оттуда просто страшно одной возвращаться! Вот увидите, никогоони не найдут. Так что придется Эмили забыть о своей ипохондрии[9],встать с кроватки и приняться за хозяйство самой.

Известие, что сестры Скиннер нашли-таки через агентствоновую — причем решительно во всех отношениях безупречную — прислугу, стало дляжителей Сент-Мэри-Мид страшным разочарованием.

— Рекомендации за три года, и все с самой лучшейстороны. С детства обожает деревню и согласна на меньшее жалованье, чем Глэдис.По-моему, нам просто повезло.

— Однако! — только и сказала мисс Марпл, когдаЛавиния выложила ей все это в рыбной лавке.

Все это было слишком уж хорошо, чтобы оказаться правдой, иСент-Мэри-Мид от всей души надеялась, что в самый последний момент этабезупречная служанка растает в воздухе как дым.

Сент-Мэри-Мид ошиблась и вскоре, мрачно насупившись,наблюдала, как сокровище по имени Мэри Хиггинс едет в такси по направлению кОлд-Холлу. Приходилось признать, что вот так вот с ходу ничего плохого о нейсказать нельзя. Мэри Хиггинс была недурна собой и очень аккуратно одета.

Когда мисс Марпл нанесла в Олд-Холл следующий визит (врамках подготовки благотворительного базара к приходскому празднику), дверь ейоткрыла Мэри Хиггинс. Вне всякого сомнения, это была горничная высшего класса.Лет сорока, с черными, аккуратно уложенными волосами и здоровым румянцем.Легкая полнота умело скрыта черным платьем и белоснежным передником. На голове— чепчик. («Как в добрые старые времена», — рассказывала соседкам миссМарпл.) Речь негромкая, но исполненная достоинства, что, после гнусавой изычной Глэдис производило особенно выгодное впечатление.

Мисс Лавиния выглядела куда более спокойной, чем обычно, и,хотя заботы о сестре никак не позволяли ей участвовать в благотворительнойакции, она пожертвовала весьма приличную сумму и даже обещала прислатьперочистки и детские носки.

Мисс Марпл сделала ей комплимент, сказав, что она прекрасновыглядит.

— Это все благодаря Мэри. Вы не поверите, как я рада,что решилась избавиться от той девицы. Мэри просто цены нет! И готовитпрекрасно, и за столом прислуживает, а квартиру так убирает, что любо-дорогопоглядеть. Представляете, она каждый день выбивает перины! А уж как добра кЭмили!

Мисс Марпл, спохватившись, поспешила справиться о здоровьенесчастной. Узнав, что оно оставляет желать лучшего, особенно в последние дни,она не слишком-то удивилась.

— Это все погода, — озабоченно поясняла миссЛавиния. — Бедняжка очень чувствительна к малейшим изменениям. Ну развеможно ее за это винить? Хотя, конечно, порой приходится нелегко. Она ведь,бедняжка, попросит чего-нибудь, а как принесут, так у нее аппетит и пропал.Через полчаса, глядишь, появился, а все уж испортилось и нужно готовить заново.Масса забот, но Мэри как будто этого и не замечает. Говорит, привыкла ухаживатьза больными. Сразу находит с ними общий язык. Мне так с ней легко…

— Как вам повезло, дорогая! — заметила мисс Марпл.

— Знаете, я иногда думаю, что на небе услышали нашимолитвы и прислали Мэри.

— Это, думаю, вряд ли, — протянула миссМарпл. — На вашем месте я бы.., приглядывала за ней, что ли.

— А как же! — горячо воскликнула Лавиния Скиннер,не вполне уловив смысл сказанного. — Я и так уж из кожи вон лезу, чтобы ейу нас понравилось. Не представляю, что будет, если она уйдет.

— Думаю, это случится не раньше, чем ейпонадобится, — сказала мисс Марпл, пристально глядя на Лавинию.

— Так спокойно, когда не нужно беспокоиться о доме,правда? — восторженно щебетала та. — А как ваша Эдна? Справляется?

— Вполне. До вашей Мэри ей, конечно, далеко, но зато явсе о ней знаю. Эдна — наша, деревенская.

Выйдя в гостиную, она услышала раздраженный голос Эмили:

— Компресс совсем высох. А доктор Аллертон специальнопо??черкнул, что он все время должен быть влажным. Ладно, оставьте. Принеситемне лучше грелку и сварите яйцо. И ради Бога, запомните наконец, что его нужноварить ровно три с половиной минуты! И пришлите ко мне мисс Лавинию.

Из спальни вышла «незаменимая Мэри» и, сообщив мисс Лавинии,что ее зовет сестра, помогла мисс Марпл одеться, как-то особенно ловко подав ейпри этом зонтик.

Уже выходя, мисс Марпл зацепилась зонтиком за косяк и,пытаясь подхватить его на лету, выронила еще и сумочку, все содержимое которойнемедленно рассыпалось по полу. Мэри проворно нагнулась и, быстро собравносовой платок, записную книжку, старомодный кожаный кошелек, два шиллинга, трипенса и початый мятный леденец, вручила все это мисс Марпл. При виде леденца танесколько смутилась.

— Это, наверное, сын миссис Клементс сюда его положил.Я помню, он все сосал его, а потом стал играться моей сумкой.

— Выбросить его, мадам?

— О, благодарю вас!

Мэри наклонилась, чтобы подобрать последний предмет,выпавший из сумочки, — зеркальце. Взяв его, мисс Марпл радостновоскликнула:

— Слава Богу! Не разбилось!

После этого она удалилась, а Мэри осталась стоять в дверях,держа в руке полосатый леденец. Лицо ее было абсолютно бесстрастно.

В последующие десять дней в Сент-Мэри-Мид только и говорили,что о «сокровище», незаслуженно попавшем в руки сестер.

А утром одиннадцатого дня случился пренеприятный сюрприз.«Сокровище» исчезло! Постель оказалась нетронута, входная дверь — открыта.Ночью Мэри незаметно выскользнула из дома.

Исчезла не только Мэри. Вместе с ней пропали еще две броши ипять колец мисс Лавинии, а также три кольца, медальон, браслет и четыре брошимисс Эмили.

И это было только начало.

Вскоре обнаружилось, что у молодой миссис Деверье пропалибриллианты, которые она хранила в незапертом ящике, а также меха, подаренные ейна свадьбу. Судья с женой недосчитались как драгоценностей, так и наличности.Больше всех, однако, пострадала миссис Кармайкл, имевшая неосторожность хранитьдома не только драгоценности, но и все свои деньги. У ее горничной был как развыходной, а сама она, по своему обыкновению, чуть не до полуночи бродила по саду,отыскивая заблудших пташек, чтобы скормить им хлебные крошки.