Я обошел вагонетку, приподнял Ленькину голову и подложил под нее крупный булыжник. После чего разложил рядом свой полевой хирургический набор… И хоть я решил подарить этому грешнику безболезненную смерть, но своего голодного зверя чем-то нужно было накормить. Чем-то экзотическим, что ему понравится, что успокоит его хоть на неделю-другую.

Несколько аккуратных надрезов, подрываем скальп и скручиваем рулончиком. Высверливаем небольшие отверстия в кости, и дальше можно орудовать проволочной пилой и кусачками. Осторожно поддеваем все это и приподымаем костный лоскут, под которым, как ни странно, оказывается мозг. Теперь самое время хорошенько охладить эту горячую головушку.

Я поднял с пола криотермос и снял его крышку. Дымящийся азот хлынул на мозговую ткань и забурлил в черепушке, словно кипящая вода в какой-то диковинной чаше. Я лил, пока серебристая емкость не опустела. А жидкий газ все бурлил и стелил белое покрывало тумана под ноги. Через минуту-другую, когда на голове Леонида образовалась хорошая корочка инея, я достал из кармашка пачку обычных китайских петард, которые я использую для отвлечения внимания всякой живности. Одна черная палочка стала между замороженных полушарий, как свечка на праздничном торте. Щелчок зажигалки, и верхушка петарды заискрилась. Я отошел назад на несколько шагов.

Бахнуло сильно; многократно отраженное эхо забилось в подземной комнатушке испуганной птицей. А осколки Ленькиного мозга в дымящихся брызгах азота разлетелись по сторонам и зазвенели, прыгая по старым ржавым вагонеткам. Мой внутренний зверь довольно облизнулся и ушел в темноту…

Тихонько пикнул микронаушник и завибрировал тонкий канатик аэрозонда. Я приподнялся и быстро на четвереньках прополз двадцать метров по каменистой кромке обрыва. После чего глянул вверх, чтобы визуально определить, какая именно зона ИФП опускалась на то место, где я только что был. Видимых признаков аномалия не имела. Я подхватил горсть мелких камней и швырнул их в ту сторону. Уже на излете камушки, подхваченные неведомой силой, резко взлетели вверх, завертелись вокруг невидимого центра и, набрав солидную скорость, со свистом вылетели за пределы зоны ИФП. Это был небольшой «вихрь», его примерные границы очертили своими хороводами брошенные осколки породы. Опасность миновала, можно было продолжить наблюдение. Я лег на скудную травку и опять залип в бинокль.

Перевал уже маячил на горизонте, до него оставался всего один дневной переход. Я хотел его преодолеть в сжатые сроки, всего за восемь часов, разбить лагерь в укромном местечке и отдохнуть. Но все мои планы в один миг накрылись «серным газом», когда я приметил небольшой отряд, бойко продвигающийся по дну широкого каньона. Группа шла тем же курсом, что и я, но обгоняла меня где-то на три часа пути. Если мерить по прямой, то они были совсем рядом, вот только я все еще находился сверху, на краю отвесного склона, по которому мне предстояло спуститься вниз. А вниз вели крутые «козьи тропы», на которых заметить меня было не сложно. Но сейчас я не мог себе позволить засветиться, поскольку то был не какой-то левый отряд сталкеров. Его вел сам Паскаль…

Видимо, это и был тот секрет, который Леонид унес с собой в могилу. Он и не думал проворачивать дельце в одиночку, а должен был встретиться со своим подкреплением. Оказывается, братья сговорились и решили совместно отловить самого разыскиваемого бродягу Зоны Три-Восемь. Они вдвоем разработали свой хитрый план, а я, как последний болван, поддался на уговоры и сделал для них самую важную часть работы.

Вот так и доверяй теперь старым друзьям. Даже такой тихоня и на первый взгляд скромняга, как Паскаль, не смог побороть вечный зов большого бабла. Но как он мог так со мной поступить после стольких лет плодотворной работы? Почему даже не попытался договориться со мной, со своим в доску сталкером? А вот взял и нанял трех элитных бойцов… Неужели он думает, что эти трое, узнав, кто попал к ним в руки, удовлетворятся своим жалованьем? Или он с братом и от них планировал избавиться?

Все постепенно становилось на свои места, мозаика складывалась окончательно. Нашел объяснение и тот факт, что Ленька так легко взломал мой гаджет. Его брат в последний раз мог какой угодно софт туда впихнуть, в том числе и вредоносный. А то, что отряд уверенно пер к перевалу, говорило лишь об одном – Леонид успешно передал им свое сообщение. Теперь Паскаль знал время и точное место, где можно найти Чичероне. И наверняка этот поганец со своим отрядом с самого начала на низком старте стоял, ожидая Ленькиного месседжа. Так что при любом раскладе я не смог бы их опередить – они были значительно ближе к пункту назначения. Но это даже хорошо, что так случилось. Куда хуже было бы, если б они толпой завалились на место встречи и застали меня врасплох. А теперь элемент неожиданности полностью за мной.

Я убрал бинокль в чехол и тяжко вздохнул. Вот почему у меня все всегда через задницу? Прямо как у врачей: что бы ни болело – голова, горло, руки-ноги, – а средство одно – укол в зад. Так и со мной. Как только наклевывается хоть немного перспективное дельце, обязательно что-то случится. И к цели приходится пробираться через такие тернии, что в конце уже и не рад тому, к чему так долго стремился. И это дельце, видимо, не станет исключением.

Я ощутил невнятный дискомфорт, какое-то тревожное чувство. Это сработала сталкерская чуйка. И в подтверждение тому вновь пикнул наушник, и от крепления аэрозонда по поясу разлилась ощутимая вибрация. Я опять переполз на новое место. В этот раз на край обрыва медленно опустился «пластид». Но, несмотря на такое название, схожее с простонародным наименованием «си-четыре», эта аномалия ничего не взрывала. Она делала пластичным любое твердое вещество неорганического происхождения. Неприятная штуковина, хоть и условно безопасная. Организму человека, если внутри него нет искусственных органов и прочих хирургических штуковин, «пластид» вреда не причинял. Даже зубные пломбы на местах оставались. Но вот снаряжение эта аномалия могла испоганить радикально. В Зоне частенько можно было встретить «потекшие» хронометры, автоматы, винтовки и другие сталкерские вещи, словно сошедшие с картин Сальвадора Дали. И если в тот момент под ногами ходока оказывались осадочные породы, то земля только слегка размягчалась и просто затрудняла продвижение. Но не дай бог попасть под такую зону ИФП в горах или пещерах, где кругом порода магматического происхождения. Тогда человек мог провалиться в разжиженный камень по колено, по пояс или даже по самое горло и остаться в нем намертво замурованным, после того как «пластид» уйдет дальше.

Не успел я удобно улечься на новом месте, как канатик зонда резко натянулся и со звоном лопнул. А сам аэростат даже не успел послать мне предупреждающий сигнал. Я вскочил и, низко пригнувшись к земле, побежал. Надо мной оказалась аномалия гравитационной природы. Через считаные секунды за спиной вздернулся столб пыли и мелких камней. Все это всосалось в гравиконцентрат и в его ядре сжалось в небольшую горошину. Но по мере подсасывания нового материала эта горошина увеличивалась в размерах. И когда зона ИФП дошла до поверхности скалы, сжатый в ядре мусор уже был размером с футбольный мяч. В месте соприкосновения аномалии с землей затрещала порода. Огромные вырванные куски метнулись в едва различимую сферу и с хрустом влипли в ее ядро. Все это время я убегал прочь, пошвыривая перед собой поднятыми с земли камнями. И когда мои ноги протопали метров сто, гравиконцентрат с грохотом разрядился, выплюнув из себя густое облако пыли.