– Запомни: страдать вообще нельзя! Если настоящий варяг страдает от боли, он терпит молча, вон как Уве. Если из-за предательства или потери чего-то – мстит.

– А если от потери дорогого человека?

Рагнар, уже выпустивший шею Владимира и шагнувший в сторону, обернулся:

– О чьей-то смерти плакать тоже нельзя. Если человек был достоин, то он в Валгалле, это радостное событие. Или в Ирии, как вы, славяне, там называете. А если погиб по чьей-то вине, то за его смерть нужно просто отомстить.

Да, он прав, он совершенно прав!

Умершие дорогие люди в Ирии. Но Владимиру некого было помянуть, он никем не дорожил. Мать? Даже не помнил, а проклинал за рождение от князя не раз. Пусть потом смирился со своей судьбой, но это не ее заслуга.

Алохия и сын? Женился по воле дяди, жену не любил, может, потому и сыном не дорожил тоже.

И даже Добрыня, которого раньше почитал, как своего главного наставника, и во всем слушался, теперь не казался ни таким уж мудрым, ни имеющим безусловного права распоряжаться его делами и судьбой.

Судьба… Что там знает этот монах, чего не желает сказать?

– Рагнар, монах может знать мою судьбу?

– Монах? Не знаю. Он тебе что-то сказал?

– Он предрек какую-то великую судьбу, но в чем она, не сказал.

Варяг с удовольствием расхохотался:

– Это и я тебе могу предречь! Проще простого: Вольдемар, тебя ждет великая судьба! Только, знаешь, понятие величия у всех разное. Величие викинга – победить как можно больше врагов и умереть в бою, чтобы попасть прямиком к героям. В чем ты видишь величие?

– Победить своих врагов…

– У тебя много врагов, Вольдемар? Ты так неуверенно говоришь об этом, что я сомневаюсь в их существовании вообще. Чего ты хочешь от жизни? Не знаешь… Вот когда поймешь, тогда и решишь, в чем величие для тебя самого.

Владимир подумал, что уж точно не в горах трупов и гибели с мечом в груди. Ему как-то хотелось жить.

Рагнар это понял, усмехнулся:

– Ты не викинг, не варяг. И никогда им не станешь, как бы ни старался. Ты рожден славянкой, а значит, слаб, как все славяне!

– Но Харальд тоже рожден славянкой.

– И тоже слаб!

Владимир хотел напомнить, что они считают Харальда своим конунгом и подчиняются ему, но не успел, Рагнар вдруг предложил:

– А если хочешь узнать свое будущее, то лучше спросить у Брунгильды.

Снова это имя!

– А где она?

– Где угодно. Хочешь?

– Да.

Закутанная в черное фигура была больше похожа на тень от крошечного светильника в полутьме пещеры, но эта тень отбрасывала еще одну тень, что свидетельствовало, что первая живая. Или наоборот? В какое-то мгновение Владимиру показалось, что тени движутся каждая сама по себе.

Присмотреться не успел, раздался усталый женский голос:

– Проходи, князь Владимир Святославич. Давно пора бы прийти. Выйди, Рагнар, это не для твоих ушей.

– С радостью. Не люблю, когда ты пророчествуешь.

Варяг скрылся в двери, а Брунгильда поинтересовалась:

– Что ты хочешь узнать?

– Монах сказал мне, что у меня великая судьба. В чем она?

– Значит, ты поверил монаху, не сомневаешься в величии и желаешь лишь знать, как его достичь?

Внутри у Владимира похолодело, он осторожно уточнил:

– Это не так?

Женский смех был молодым, удивительно молодым для мудрой ведуньи.

– Так, конунг Вольдемар. Но величие возможно лишь для тех, кто не прячется ни за чьей спиной. Невозможно победить бурю, не выходя из гавани. Ты не станешь великим, сидя в хижине монаха. Твое величие не в этой бухте, а далеко от нее. Выбирай. И не сомневайся: дорогу пройти может только тот, кто шагает, а поразить мечом тот, кто его поднял.

Владимир вышел из пещеры в задумчивости. Каждый из прорицателей предрек ему великую судьбу, но никто не сказал, в чем она. Однако эта Брунгильда права – не сделав ни шагу, невозможно дойти до конца пути.

Значит, следовало убедить дядю и Рагнара, что пора двигаться на Русь.

– Ну, что тебе сказала прорицательница?

– Чтобы я оторвал свою задницу от теплой шкуры и отправился завоевывать великое будущее.

– Так прямо и сказала? – расхохотался Рагнар.

Князь не видел, как из темного угла пещеры, куда не доставал слабый свет единственного светильника, к закутанной в темное фигуре шагнул… его собственный дядя.

Добрыня протянул провидице массивный браслет со словами:

– Ты молодец, Гудрун, хорошо справилась. Кажется, наш Вольдемар поверил и готов хоть что-то сделать ради своего величия.

Девушка с явным удовольствием сбросила темную накидку, открыв прелестное юное лицо, вполне соответствующее голосу.

– Только не вздумай кому-то об этом рассказать. Ты знаешь, что бывает с теми, кто меня обманывает.

Девушка в ответ поморщилась:

– Рагнар уже все подробно объяснил, но только от своего имени.

Князь Владимир решил, что ему пора возвращаться на Русь, а Рагнару сдержать свое обещание и отправиться вместе с ним.

Добрыня не стал рассказывать Владимиру, что новгородцы выплатили огромную виру за убийство полоцкого князя, Рогволодовичи виру приняли, значит, мстить не имеют права. Но и в Новгороде сбежавшего князя вряд ли захотят видеть. Это позор – бежать так, как они бежали, однако выбора тогда не было. Смерть еще хуже. Владимир не смог бы противостоять двум Рогволодовичам, он и сейчас не сможет, несмотря на всю учебу, разве что с помощью людей Рагнара. И еще обмана.

Харальд был недоволен намерением молодого князя забрать лучшую часть их дружины с собой, но варяг умен, он прекрасно сознавал, что ему самому недолго осталось и его людям нужно чем-то заняться. Нельзя держать молодых и сильных при себе только потому, что ты сам стал слаб. Пусть идут – решил Харальд. Добрыня обещал, что они захватят не только город обидчиков его племянника, но и Киев.

Варяга не могло обмануть растущее умение князя Владимира, это не варяжский конунг, как бы ни размахивал мечом. В его происхождении есть та самая червоточина, которая не позволит стать настоящим викингом, он наполовину славянин.

Харальд никому бы не признался, что видит эту червоточину, поскольку такая же есть у него самого. Во Владимире от отца половина варяжской крови, но по матери он такой же, как сам Харальд, – древлянин. А древлянин даже наполовину это не варяг наполовину. Ему без помощи других не обойтись.

– Хорошо, племянник, Рагнар со своими людьми пойдут с тобой на Русь. Но там они возьмут все, что пожелают. Ты на это согласен?