— Присаживайся, Алексеев. — Слова сопровождались небрежным и одновременно по-матерински ласковым кивком в сторону единственного в кабинете стула. — Ну же!

Данила опустился на стул, вдохнул пропитанный приторно-сладкими духами воздух и едва не закашлялся.

— Я видела тебя вчера, Алексеев. — Скрипучий голос директрисы вдруг пошел трещинами, упал до едва слышного шепота.

Данила молчал. Видела так видела. Что ж теперь отпираться!

— У тебя, оказывается, есть определенные таланты. — Директриса подалась вперед, в неожиданно глубоком декольте хищно блеснула золотая подвеска. — Жаль только, что эти таланты могут серьезно помешать твоей дальнейшей учебе.

Запах духов усилился, окатил Данилу удушливой волной. Парень едва удержался, чтобы не отодвинуться.

— Твое счастье, Алексеев, что я женщина прогрессивная, а не какая-нибудь старая ханжа. — Теперь в ее треснувшем шепоте слышалось… неужели кокетство?! — Понимаешь, о чем я?

Он понимал. Не хотел верить, но понимал. Его пресловутое звериное чутье теперь всегда было начеку.

— Ты очень красиво двигаешься. — Директриса вздохнула и полуприкрыла глаза, ее белесые, чуть тронутые тушью ресницы вздрогнули. Данила тоже вздрогнул. — Я еще никогда не видела, чтобы мужчина так двигался. Я, знаешь ли, неравнодушна к красоте. И только поэтому, исключительно из любви к прекрасному, я готова не давать ход этому делу.

— Не давать ход, если — что? — Всегда должно быть «если», бесплатного сыра не бывает. Это был урок, который Данила усвоил на всю жизнь. За все нужно платить.

— Ничего особенного. — Директриса вздохнула, прошлась пальцами по своим уложенным в многодневную халу волосам. — Я просто хочу, чтобы следующий раз ты пригласил на танец меня. Это для начала…

— А потом?

— Что — потом? — Тонко выщипанные брови удивленно взлетели, а голос утратил недавнюю надтреснутость, сделался властным и требовательным.

— Для начала я должен пригласить вас на танец, а что потом?

— Ты же умный парень, Алексеев. — Она с неожиданной порывистостью встала, уперлась руками в стол, нависла над Данилой ожившей глыбой. В декольте, точно маятник гипнотизера, колыхнулся золотой кулон. — Ты должен сам все прекрасно понимать.

— А если я откажусь?

— Откажешься? — переспросила директриса таким тоном, словно Данила только что сказал какую-то нелепицу. — Ты не откажешься, Алексеев, потому что в противном случае тебя ждут очень большие проблемы. Из техникума тебя погонят поганой метлой за аморальщину. Это я тебе гарантирую. Сначала из техникума, а потом и из общежития. Где ты собираешься жить, Алексеев?

— Выселите? — уточнил он, уже зная, каким; будет ответ.

— Если мы с тобой сейчас не придем к консенсусу! — Она лучезарно улыбнулась и даже похорошела от осознания своей власти над ним, Данилой Алексеевым. — Так что подумай, хорошенько подумай.

— Я подумаю, — пообещал он.

— В следующую субботу я планирую заглянуть в клуб. Надеюсь, к тому времени ты уже примешь правильное решение.

— Я тоже надеюсь.

— Вот и чудесно! — Директриса плюхнулась обратно в кресло, душная парфюмерная волна с неохотой схлынула вслед за своей хозяйкой. Данила наконец решился вздохнуть полной грудью…

Это было неожиданно и странно, но, как только с легкой руки Алекс он стал Оборотнем, что-то странное случилось с его обонянием. Окружающие запахи стали намного острее. Даже партнершу по танцу он все чаще выбирал, руководствуясь обонянием, а не зрением.

Каждая женщина пахла уникально: кто-то притягательно, кто-то нейтрально, кто-то отталкивающе. С последними он не танцевал никогда. Просто не мог побороть свою волчью суть.

Директриса не пахла. Эту дикую смесь похоти и дешевого парфюма даже запахом нельзя было назвать. Может, если сделать над собой усилие, можно пережить танец с ней? В конце концов, ему же надо где-то жить…

* * *

Суббота обещала быть горячей. Гостей в клуб набилось под завязку. В зале не осталось ни одного пустого места. Данила до последнего надеялся, что директриса не придет.

Пришла… Затянутая в нелепое, расшитое стеклярусом платье, с новой укладкой, с вечерним макияжем и голодным блеском в глазах.

Теперь Данила очень хорошо понимал Жеребца с его страстным нежеланием отдаваться на растерзание обезумевшей обожательнице. Теперь он понимал, что значит ежедневно перешагивать через собственное «я». Каждый из них был на крючке. Каждый должен был чем-то жертвовать.

До сегодняшнего дня Даниле удавалось отделаться малой кровью. От условий, оговоренных в крейзи-меню, он отказываться не имел права, но на близость с клиентками не соглашался никогда. Алекс не настаивала, но и не запрещала, смотрела на «шалости» своих мальчиков сквозь пальцы. Только бы клиентки оставались довольны. Лишь бы почаще заглядывали в «Основной инстинкт». Не таясь «левым» сексом промышляли лишь Тигра и Херувим. Тигра исключительно из спортивного интереса. Херувим исключительно из-за денег.

Первый предпочитал молоденьких и привлекательных. Второй «окучивал» немолодых, но состоятельных дам. А Даниле досталась директриса…

— Что это с тобой, Оборотень? — спросила Рита, взявшая за правило собственноручно повязывать ему галстук перед выступлением.

— Ничего. — Он даже нашел в себе силы улыбнуться.

— Дерганый ты какой-то.

— Просто не выспался.

— А я уже подумала, случилось что. Ну, ни пуха ни пера! — Она легонько толкнула его в спину.

— К черту, — буркнул Данила и шагнул на залитый кроваво-красным светом помост.

…Его больше не пугала сцена и не смущали жадные женские взгляды. Он научился раздеваться и не чувствовать себя при этом идиотом. Он научился относиться к своей работе философски. Как, впрочем, и все остальные.

Выступление как-то сразу не заладилось. Данила искал и никак не мог нащупать свой внутренний ритм. Что-то было не так. И дело вовсе не в директрисе, с томлением юной девы ждущей танго с Оборотнем. Дело даже не в нем самом.

Дело в запахе — едва уловимом горьковато-древесном аромате.

Аромат вел себя нагло — щекотал ноздри, флиртовал с до предела обострившимся обонянием, отвлекал и нервировал. Черт побери, где же его хозяйка?! Где та ненормальная, посмевшая выпустить такой аромат гулять без поводка и намордника?!

…Она сидела за самым дальним столиком. Если бы не аромат, Данила бы ее даже не заметил. Она не была постоянной клиенткой. Постоянные клиентки так не одеваются — простые джинсы, черная маечка, кепка, солнцезащитные очки. Черные очки в полумраке ночного клуба — это сильный ход. Интересно, что она в них видит? А может, как и он сам, полагается не на зрение, а на обоняние?

Скорее всего. Эта безликая девочка в дурацких черных очках знает, как заарканить уже просыпающегося в нем зверя. Точно знает, коль привела с собой этот нахальный и дерзкий аромат…