В комнате рухнула на кровать лицом в подушку и закричала, выпуская эмоции наружу. Никто не услышит мой крик души. Никому и не надо его слышать. Он просто необходим, чтобы разрядиться.

Сколько я пролежала? Час? Два? Может, пятнадцать минут? Не знаю, но очнулась от негромкого стука в дверь.

Не хочу никого видеть. Не хочу никого слышать. Дайте мне покоя!

Распахнула дверь, чтобы послать ночного визитера к чертям, но так и осталась с открытым ртом, не проронив ни звука.

— Я войду? — вопросил ректор, прикрывая зевоту ладонью.

Ущипнула себя за руку. Больно. Значит, не сон.

Подвинулась с прохода, пропуская внутрь. Санта прямой наводкой добрался до стула, сел, упираясь локтями на ноги.

Предчувствую плохие новости. С хорошим он бы не пришел в комнату студента.

— Уилсон я пришел к тебе не как ректор. Как ректор я не должен раскрывать информацию, но тебе повезло — мне глубоко плевать. Утром в Академию прибудет министерский дознаватель. Закрой рот и дослушай до конца. Я не считаю тебя причастной к отравлению Браун, у Министерства свое мнение. Тебя будут допрашивать. Я выступлю со стороны защиты. Мы подошли к главному — ты расскажешь мне все о ваших взаимоотношениях, иначе я не смогу тебе помочь. Дознавателю главное сделать свое дело и отправить преступника за решетку, он даже никогда не признает своих ошибок, если они были. Невиновных в Адгаразе* столько же, сколько и виновных, поверь мне.

Холодок прошелся по телу от пяток до макушки.

Дознаватель по мою душу?

Господи, это конец.

Папа рассказывал, что его друга упрятали в Адгараз задав лишь один вопрос и это было вовсе не: "Вы виновны?". Нет. У него спросили, какого цвета крыша его дома.

Похоже, меня даже Санта не спасет.

— Посадят? — сипло спросила, нащупала на кровати подушку и сжала, словно она — шея Кристи и Эммы.

— Да ты оптимист, Уилсон, — без тени улыбки протянул ректор. — Настолько во мне сомневаешься?

Замотала головой, не зная что ответить.

— У нас в запасе пара часов и мы не будем их тратить на пустую болтовню и твою истерику. Начинай рассказ. Желательно с момента вашего знакомства.

*Адгараз — магическая тюрьма.

Продолжила сжимать подушку в попытке погасить эмоции, но все тщетно. На языке вертелся один вопрос и именно его я озвучила.

— Зачем вы мне помогаете? Я ведь… проблемная. Из-за меня вам пришлось лгать профессору Дермур, а теперь пришли ночью выслушивать глупые рассказы.

— Хороший вопрос, Уилсон. У нас в запасе так много времени, что я, разумеется, на него отвечу, — сарказм не уловил бы разве глухой и тупой. — Невиновную студентку грозятся посадить в тюрьму. И ладно бы из какой-нибудь Снежной Академии, а грозят моей студентке. Моей, Уилсон. Я ректор или кто? Или по-твоему я настолько хреновый ректор, что не смогу постоять за своих учеников?

И пусть злости в голосе не было, недовольство моя реплика все же вызвала.

— Нет, — замотала головой. — Я так не думаю. Вы ведь взялись помогать мне с дурацким контрактом.

— Еще один аргумент в пользу перестать болтать ни о чем и перейти к делу. Если тебя изолируют, ты через месяц умрешь. Что предпочтешь: жить дальше или бесславно закончить в тюрьме?

Он и впрямь всерьез спрашивает? Не теряя больше ни минуты, погрузилась в рассказ.

Начала со знакомства.

В первый день мы с Мией, счастливые первокурсники, спустились в столовую. Пришли вовремя, еще не зная, что если хочешь завтракать за столом, а не стоя возле, надо приходить минут на пятнадцать раньше.

Подсели к двум девчонкам, познакомились и выяснили, что будем учиться вместе. С этого момента и началась наша "дружба".

Мы проводили время вчетвером, засиживались у кого-нибудь в комнате, рассказывая забавные и нелепые истории. Обсуждали парней, сплетничали, одним словом занимались тем, что так любят девочки.

Потом у Эммы появился Кристофер, а спустя пару месяцев он полез ко мне целоваться.

Рассказывать об этом Санте стало неловко. Я, кажется, залилась краской, начала заикаться…

Ректор не перебивал. Внимательно слушал, изредка кивал, а заговорил лишь после финального аккорда:

— Ох мне эти женские игры, — пробормотал Санта, потирая глаза. — Ладно, разберемся. При дознавателе не заикаться, не мычать, не стонать, руки не заламывать, — инструктировал он. — Ведешь себя спокойно и уверенно, ты ведь не виновата?

— Нет. То есть да. В смысле не виновата я.

Ректор сполз на стуле пониже, откинул голову на спинку и на грани слышимости протянул:

— Хочу в отпуск.

Стало неловко. Будто я заглянула в личное пространство Санты, где меня вообще быть не должно.

Кажется, у него закрыты глаза. Он ведь не спит? Нет?

Да?! Он уснул?

В моей комнате?!

На моем стуле?!

Черт… ну, нет. Он через минуту поднимется и уйдет, да.

Секунды предательски растянулись в вечность. Я неотрывно смотрела на мерно вздымающуюся грудную клетку ректора. Он как вышел из дома в пиджаке на голое тело, так и сидел передо мной.

Красивое рельефное тело притягивало взгляд. Конечно, надо быть лесбиянкой, чтобы не засмотреться. Особенно узоры, всего на пару тонов темнее цвета кожи, дополняют картину.

Словно художник нарисовал кистью, стремясь подчеркнуть каждую выпирающую мышцу, каждую впадинку, каждый кубик. Запретная красота.

Я сошла с ума.

Я любуюсь ректором!

Влюбиться мне только не хватало.

Каждая девочка мечтает о прекрасном принце, который спасает ее и от дракона, и от злой мачехи, и от бешеных бурундуков если придется.

И вот на моем стуле — принц. Красивый, статный, мечта любой женщины. Умиротворенно спит, раскинув полы пиджака и предоставив на обозрение сексуальный торс. А дальше-то что?

В сказках вообще бывают моменты осознания простой Золушкой, что она совершенно не пара прекрасному принцу? Хоть одна честно ответила себе, что да, я — страшная нищенка, а принцу нужна жена по статусу? Где эти сказки, граничащие с реальностью?

Правда такова, что этот принц — с узорами по всему телу, на своем белом коне проскачет мимо моей башни. Потому что его уровень — высокая каменная башня со шпилем, вспарывающем облака, увенчанный семейным гербом. А у меня башня из кирпича максимум в три этажа, на одной части красуется плакат: "Здесь могла быть ваша реклама", а под крышей надпись: "Проблемная Уилсон. Дракон убил себя сам".

Такой мужчина никогда не станет строить отношений с простой… студенткой. Великие волшебники на то и великие, что уровень и статус поддерживают.