Только бы он до конца оставался на моей стороне…

Лютый позвонил уже вечером и сказал, что Демида перевели в отдельную палату, а возле нее круглосуточно будет находиться охрана. И это, честно сказать, было единственной приятной новостью за последние дни. Но только я захотела попрощаться после горячих слов благодарности, как Костя скучающим тоном произнес:

— Какие планы на сегодня?

— Сейчас соберу вещи и поеду в больницу, — отвечаю честно.

— Можешь не приезжать, уже поздно.

Сердце обрывается от одной фразы, даже кончики пальцев колет от холодного озноба, прокатившегося по телу.

— В каком смысле? — спрашиваю, едва шевеля губами.

— Я имею в виду, что время уже к вечеру и тебе лучше остаться дома с сыном. Успеешь завтра навестить Рокотова. Тем более с ним будет нанятая мной медсестра, несколько человек охраны. Все под контролем полностью.

С души будто падает камень, и я едва сдерживаю облегченный вздох. С этим чертовым Климом теперь даже обычные слова воспринимаются как-то не так. Словно каждую секунду ты ждешь подвоха, ужасных новостей или новую подставу.

— Да? — спрашиваю облегченно и снова искренне благодарю, — Спасибо. Даже не знаю, как тебе сказать, насколько ты помог… Но я все равно поеду, наверное. Только няню вызову.

— Кстати, о няне. Нам нужно поговорить. И раз уж у тебя выдался свободный вечер…

— Не свободный. Я же говорю, я собралась поехать к Демиду.

— Тебя туда все равно не пустят и придется ждать утра. Так что я приеду, и мы закончим наш разговор.

— Нет! — тут же отрезаю резко.

Я не против разговора, потому что поговорить с Костей все равно придется. Он не оставит просто так эту ситуацию. Но меньше всего хотелось обсуждать нашего ребенка, зная, что абсолютно каждое слово слышит либо Клим, либо кто-нибудь из его верных псов вроде Егора.

— Соня, — в голосе Лютого появляются рычащие нотки, и я понимаю, что он теряет терпение.

— Давай лучше я приеду к тебе? — тороплюсь предложить я, — Или, может, сходим в ресторан? Вместе поужинаем и все обсудим.

Сейчас я готова ехать куда угодно, лишь бы не говорить в доме, напичканном кучей прослушек.

— Твой муж в реанимации, а ты зовешь меня на свидание? — с черным сарказмом фыркает в трубку Лютый.

— Не смешно ни черта, Костя, — отрезаю мрачно.

— Ладно. Я пришлю за тобой машину.

— Лучше я сама. У нас с Демидом есть и машина, и водитель тоже. Так что меня доставят, куда нужно.

— Хорошо, как хочешь. Но ехать придется по другому адресу. Сейчас скину в сообщении.

Через минуту я уже вбиваю адрес в поисковую строку, чтобы понять, где это вообще находится. На карте обозначается незнакомая для меня часть города. Интересно, неужели Лютый перебрался жить в город из своего особняка?

Татьяна Сергеевна соглашается посидеть с Тимуром не сразу, лишь после того, как я обещаю ей оплату по тройному тарифу, она с явной неохотой говорит, что приедет через сорок минут. Я ее прекрасно понимаю: никто не захочет связываться со странной мамашей, ребенка которой похищают суровые люди бандитской наружности. Но я не хочу оставлять Тимура ни с кем, кроме нее. Чужой человек сейчас вызывает больше доверия, чем те, с кем я практически живу бок о бок вот уже два года.

Как только няня приезжает, я захожу на всякий случай проверить Тимура в детскую и, удостоверившись, что он сладко посапывает в кроватке, уезжаю. Семен не задает лишних вопросов, просто молча везет по нужному адресу. Приходится немного постоять в пробке, так что к новому району элитной застройки мы подъезжаем уже когда сумерки заметно сгущаются.

— Вас подождать здесь? — спрашивает Семен и я коротко киваю вместо ответа.

Выбираюсь из салона и шагаю к подъезду, не оглядываясь по сторонам. Консьерж первым делом спрашивает, в какую я квартиру и когда слышит цифру, провожает к одному из лифтов. Уж не знаю, может Лютый себе весь этаж с отдельным лифтом прикупил, или тут так заведено?

Я даже не успеваю волосы толком поправить, глядя в зеркало, как оказываюсь на пятнадцатом этаже. Необъяснимый мандраж, который появился еще при выезде из дома, только усиливается, когда я жму на кнопку звонка.

Дверь распахивается почти сразу. Костя в легком свитере на голое тело — взгляд поневоле выхватывает, как тонкая ткань обрисовывает мышцы — и джинсах. Выглядит совсем по-домашнему. Непривычно.

— Привет. Входи, — тут же отступает он в сторону, чтобы пропустить меня внутрь.

— Привет, — улыбаюсь слабо, быстро скидывая туфли и устанавливая сумку на журнальный столик рядом, — Ты один?

— А кого ты еще ожидаешь увидеть?

— Ну у тебя же есть, — замолкаю, стараясь подобрать подходящее слово, — эмм… девушка. Алиса.

Одно воспоминание о красотке вызывает изжогу и хочется поморщиться от омерзения. Особенно когда на губах Лютого проступает ленивая ухмылка:

— А, ты о ней. Ну-у… ее здесь нет.

«И на том спасибо» — хочется съязвить в ответ, но я не успеваю ничего ответить — Костя разворачивается и направляется вглубь квартиры. И мне, хочешь-не хочешь, приходится идти следом, чтобы не потеряться.

— Ты ужинала сегодня?

Этот вопрос ставит меня в тупик. Меньше всего я ожидаю услышать именно его, учитывая, для какой цели Лютый пригласил к себе. Разговор намечается тяжелый — я понимаю это умом, но напряжения между нами не чувствуется. Вот нет его и все. Может Костя, конечно, хорошо маскирует эмоции, но мне он кажется таким расслабленным и спокойным, словно мы и правда встретились, чтобы просто поужинать. Как старые друзья — обсудить новости, как жили, какие планы.

Только вот друзьями мы не были никогда.

— Немного перекусила вместе с Тимуром, — отвечаю я, останавливаясь посреди кухни и потирая предплечье, чтобы скрыть неловкость, — Мы стараемся всегда есть вместе.

Обстановка на кухне кажется совсем не обжитой. Ваза для фруктов пуста, нигде нет предметов, которые бы намекали, что здесь постоянно бывают люди. Может, Костя только недавно квартиру эту купил или просто бывает нечасто, потому что даже техники толком нет, кроме, разве что, варочной поверхности и холодильника.

— У меня есть паста с соусом. Поужинаешь со мной? — интересуется Лютый вполоборота, выкладывая еду из сковороды на тарелку.

— Можно, — соглашаюсь я. Просто потому, что неудобно будет сидеть без тарелки и наблюдать за его трапезой. А так хоть сделаю вид, что ем.

Сажусь за барную стойку и чуть улыбаюсь, чтобы поддержать беседу:

— Сам готовил?

— Нет, конечно, — хмыкает Лютый, — у меня не настолько много времени, чтобы тратить его еще и на готовку.