— Что здесь происходит?!

— Алиса, — брови Лютого сходятся на переносице. Ему приходится меня отпустить и обернуться к любовнице.

— Да, Костя, это я, — складывает она руки на груди, — Не ожидал меня увидеть? Удивительно, ведь я же в это время с работы прихожу! Прихожу и что вижу? Что ты здесь обжимаешься с какой-то дрянью!

— В-вы не так поняли, — вставляю я.

Лютый останавливает меня жестом.

— Мы разговаривали.

— Разговаривали?! Ты ее лапал! А если бы я не вошла сейчас, то уже бы поимел!

— Алиса, — отрезает Костя раздраженно, — Мы разговаривали. Вам стоит познакомиться, и ты сразу все поймешь.

— Познакомиться с любовницей? Это уже интересно даже, — с деланным изумлением тянет девушка и впивается в меня полным ненависти взглядом, — У тебя кольцо на пальце — любишь мужу изменять?

— Мы не любовники, — хмуро отрезаю в ответ.

Наверное Лютый знает норов своей девушки лучше, потому что, когда мне кажется, что она фурией вцепится мне в волосы, он огорошивает:

— Соня мать моего ребенка.

Растерянность, отразившаяся на лице Алисы, делает ее похожей на ребенка.

— Что?? Подожди… — недоуменно спрашивает она, — Леси?? Но ее мать же вроде… ты говорил, что она погибла.

— Нет. У меня есть еще сын, как оказалось.

— Сын?

Ох… если Лютый думал, что таким объяснением ее успокоит, то очень ошибся. Потому что Алиса взглянула на меня так, что сразу стало понятно — отныне я ее самый злейший враг. Ведь с наличием ребенка еще можно смириться, когда ее матери давно нет в живых и она никак не помешает твоей счастливой жизни. А вот я для нее настоящая угроза, как бы глубоко замужем ни была.

— Костя, ты уверен, что она тебя не обманывает? Может тест ДНК сделать? — с явным презрением в голосе уточняет Алиса.

Поджимаю губы и только хочу ответить ей в ее же манере, но Костя опережает:

— Я уверен на сто процентов. И больше обсуждать это с тобой не стану.

— Не станешь?? — шипит она.

— Это касается только меня и Сони.

Та-ак, кажется, я поспешила с выводами. Вот теперь Алиса точно возненавидела меня самой черной ненавистью.

— Я пойду, пожалуй, — произношу я, понимая, что назревает скандал. Еще не хватало, будто других проблем у меня нет.

Огибаю Алису и выхожу в прихожую. Не слышу, что говорит ей Костя, но, кажется, что-то резкое. В тот момент, когда я уже берусь за ручку двери, меня останавливает голос Лютого:

— Мы не договорили.

Останавливаюсь. Первый порыв — проигнорировать и уйти. Все равно теперь разговора не получится.

— Не хочу вам мешать, — все же оборачиваюсь я, — Твоя… эм-м… девушка явно не в духе, лучше я пойду.

— Стой. Давай я отвезу тебя. Договорим по дороге.

— Не надо. Меня машина внизу ждет, — отвечаю, выразительно глядя на Костю.

Он хмурится. Делает правильные выводы, видимо, потому что произносит:

— Меня не будет пару дней. Вечером в субботу приеду за тобой и Тимуром.

— Зачем?

— Я уже говорил. Хочу увидеться с сыном. Отдохнем где-нибудь без посторонних, — выделяет он интонацией последние слова.

Прикусываю губу, чтобы не расплакаться, когда понимаю, что вот он — шанс рассказать все. И я, и Тимур будем далеко от дома, одни, рядом с Лютым, а он не даст нас в обиду.

Ну, по крайней мере, сына… но для меня этого достаточно.

Киваю и спрашиваю тихо:

— Как Леся?

— Хорошо.

Опоминаюсь и торопливо расстегиваю сумку.

— Я тут, знаешь… — произношу неловко, вытаскивая маленького плюшевого мишку, — взяла с собой игрушку. Можешь передать? Она новая совсем. Можешь не говорить, что от меня, скажешь, что… ну, как обычно говорят? Зайчик передал или лиса.

— Леся не любит мягкие игрушки, — сухо отвечает Лютый, держа руки сложенными на груди.

Я протягиваю руку к нему еще несколько секунд, глядя в глаза. Надеюсь, что он возьмет, но Костя стоит не двигаясь, словно каменное изваяние, с непроницаемой маской на лице.

— Да? Л-ладно… — еле выдавливаю я, чувствуя, как горло передавливает спазмом, — Тогда спокойной ночи.

Вот сейчас мне хочется сбежать как можно скорее, провалиться под землю, исчезнуть, испариться, лишь бы не чувствовать, как жжет в спину его взгляд. Но приходится возиться с замком, и я только сдавливаю с силой в свободной руке проклятую игрушку, пытаясь не разреветься.

— Мелкая, — окликает Лютый.

Застываю в дверях.

— Я передам.

Оборачиваюсь и недоверчиво уточняю:

— Точно?

— Зря что ли лиса старалась? — хмыкает он, забирая мягкую игрушку из моей ладони.

Я не могу разобрать по его взгляду, чего он хочет сейчас: то ли втащить назад в квартиру и поцеловать, то ли наброситься и придушить. Подозреваю, что второе — правды ведь он так и не услышал до сих пор.

— Спокойной ночи, — желаю я снова невпопад.

— Спокойной, мелкая.

Тороплюсь закрыть за собой дверь и перевести дух хоть немного. Лишь сидя в машине я понимаю, что ни черта не успела показать Лютому, что на маленьком плюшевом мишке есть молния, в которой спрятано кое-что совсем не для Леси. Оставалось только надеяться, что если малышка и найдет записку, то обязательно передаст ее Косте, а не постороннему человеку. Иначе, если она попадет в руки человеку, работающему на Клима…

Закрываю глаза и сползаю вниз по сиденью. Страшно думать, что будет, если это произойдет. Если бы не Алиса, я бы отдала эту записку сама, но она появилась так неожиданно, что я вообще обо всем забыла. Теперь важно пережить эти два дня, а потом… потом все, все должно решиться. И надеюсь, и Клим, и Егор, и Бритый глубоко пожалеют о том, что сделали.

На следующий день почти сразу после того, как просыпаюсь, собираюсь ехать в больницу. Надо все-таки поговорить еще раз с врачом, узнать про состояние Рокотова. Ну и проверить, конечно же, какую охрану возле палаты выставил Лютый. Может так хоть немного удастся успокоить сердце — я места себе не нахожу от постоянно нарастающей тревоги. Даже сплю плохо.

Оставлять Тимура ни с горничной, ни даже с няней мне вообще не хочется. С ума же буду сходить все это время и думать, все ли в порядке дома. Но и в палату к Демиду ему точно нельзя. Малыш точно не готов увидеть папу в том состоянии, в котором он находился сейчас. Еще психику ребенку искалечу, будто мало ему угрожает и без этого…

Кусаю губы, раздумывая. Выходит, другого выхода, кроме как снова позвонить няне, нет. Со вздохом нахожу номер Татьяны Сергеевны и набираю его. Потирая переносицу и слушая долгие гудки, мысленно готовлюсь к тяжелому разговору. Еще вчера она с большим трудом согласилась посидеть с Тимом. И надеюсь, что согласится снова.