Я сразу напрягся. Думал, мы своей компанией идем, а тут, оказывается, еще и чужие.

– А это кто? – спросил я у Яшки, стараясь не показывать недовольства.

– Это Русел. – Яшка махнул им рукой. – Он тоже старичок. Уже сто лет сюда ездит.

– Нормально так для столетнего выглядит, – оценил я. – Можно сказать, свежо!

Яшка оскалился. Я сначала подумал, что он тоже не в восторге от старичка, а потом присмотрелся и понял, что это у него улыбка такая. Спешл фор Бусел, называется.

– Русел, а не Бусел, – поправил меня Яшка.

– Чего? – я прямо сам себе изумился.

«Неужели вслух сказал?»

– Я говорю, имя у него – Русел, – завопил Яшка мне в ухо. Будто я глухой!

Мы подошли ближе, и я сразу узнал в Буселе вчерашнего Клетчатого, который помогал Маечке с виолончелью. Хоть он и сменил рубашку на полосатую майку, но я всё равно посмотрел на него с неприязнью. Потом спросил у Ржавого:

– А что, больше никто не идет?

Он нацепил какую-то нелепую кепку, закрывающую половину лица. Один только рот и остался.

– А тебе еще кто-то нужен? – спросил рот, растянувшись до ушей. – Мы девчонок на корабль не берем. Примета плохая!

Я как-то сразу понял по тону, что это он о Маечке.

И спросил так, будто мне вообще всё равно:

– А при чём здесь девчонки?

Ну, чтобы он не догадался, что именно о ней я и спрашивал. Но он всё равно догадался, судя по улыбочке.

– Это Сева, – кивнул он на меня Клетчатому. И тут же мне на него:

– Это Русел.

Клетчатый улыбнулся, явно заискивающе. И как закартавит:

– Ты пгям как вождь кгаснокожих.

Видно же, что он чуть не лопался от радости, что со мной такое случилось. Еще бы! Я же его главный конкурент.

В общем, я ему чуть не врезал. А потом вспомнил, что кулаками махать любой дурак может, и решил сразиться с ним в интеллектуальном поединке. Сказал:

– За такие неуважительные слова индейцы из племени сиу тебя бы уже съели.

Клетчатый прямо оторопел. Вытаращился на меня, как чучело. А я еще специально таким голосом заговорил, чтобы он сразу понял – я тоже из этого племени:

– Воин сиу обязан нанести боевую окраску, отправляясь на охоту за скальпами. Этого требует древний индейский ритуал НАХУА.

Я выбросил вверх руку, закатил глаза и издал жуткий клич:

– На-ху-у-а!

Клетчатый как шарахнется. Испугался, значит. Трусливый гринго!

– Стганный он у вас какой-то, – заябедничал Бусел.

– Да он вообще бешеный! – пожал плечами рыжий. – Просто не лезь к нему, вот и всё.

– Ладно. – Клетчатый с опаской прижал к себе рюкзак. И мы наконец двинулись.

Я шел и смаковал тот момент, когда Ржавый обозвал меня бешеным. С явным таким восхищением! Я еще раз повторил про себя: «Бешеный! Я бешеный воин сиу. На-ху-у-а…» – и зашагал еще бодрее, размахивая руками в разные стороны. Так, чтобы еще и Яшку задеть. Они с Гнусиком шли рядом, и мы то и дело обменивались шутливыми подшлепниками.

Было так хорошо. Тепло! Солнце каталось по крышам зданий. Мы специально обошли их с левой стороны, чтобы не нарваться на вожатых. Я махнул солнцу на прощание, решив, что там оно и застрянет – на одной из крыш. Но солнце увязалось за нами. И пока мы пробирались через лагерь, оно летело следом, провожало до самого забора. А за ним, сверкая острыми верхушками, нас уже ждал лес.

Мы стали думать, как выбраться. Возле центрального входа стоял охранник, а возле заднего, где шлагбаум, и того хуже – сторож с собакой. Там, конечно, не собака, а чудо в шерсти. Федькой кличут. Здоровенный такой овчар! Я с ним уже и подружиться успел, в первый же день, когда мы приехали. И даже зубы у него во рту потрогал. Острые!

Конечно, была бы у нас котлета – мы бы этот вопрос быстро решили. Ведь Федьке главное что? Поесть! А вот со сторожем – там всё сложнее. Не решились мы ему котлеты предлагать. Вдруг он боевик какой? Ну или, там, – вегетарианец.

В общем, пришлось лезть через забор. Я нормально перелез, и остальные тоже. А Гнусик, как обычно, отличился. Оцарапался и стал ныть, что заразится столбняком, если не продезинфицировать. Яшка сорвал подорожник, поплевал на него и приложил к царапине. Да там не царапина, а смех, но Гнусик вроде успокоился. И даже ныть перестал. А может, я его уже просто не слушал, потому что первый раз в жизни увидел настоящий лес.

Мы шли такие маленькие по сравнению с его сосновыми берегами, но он всё равно приветствовал нас как больших и очень важных гостей, кивал и шелестел своими ветками. Честно, я еле сдержался, чтобы не поклониться ему в ответ.

* * *

На входе в деревню нас встретило стадо гусей. Честно, я прямо обалдел – какие они. Забавные такие со своими этими клювами.

Я тут же притворился гусевещателем и побежал к ним с распростертыми объятиями. Пусть наши знают, на что я способен.

– Ути-ути…

Я думал, гуси обрадуются. Кто с ними еще поговорит по душам, если не я? Но они мне как-то не особо обрадовались. Может, из-за произношения?

Вперед выбежал самый жирный гусак и как завопил:

– Га-га-га!

– Да ладно тебе! – сказал я миролюбиво. – Мы же просто поздороваться.

Гусак покосился на меня с недоверием, а потом опять:

– Га!

И двинул на нас. А остальные за ним. Прямо крылатая пехота какая-то.

В общем, пришлось уносить ноги, пока они нас там не зажарили вместе с яблоками.

Мы так прилично пробежались. Яшка прямо красным стал, а Гнусик вообще – фиолетовым.

– Вот что ты за бестолочь такая? – Ржавый бросил рюкзак на землю. – Зачем ты к ним полез?

– Ну так. – Я пожал плечами. – Ради научного интереса. Может, я будущий орнитолог?

– Олух ты, вот кто, – сказал он, но как-то беззлобно. Я даже не обиделся.

Пока Гнусик причитал из-за гусей (как они теперь будут являться ему в кошмарах), а Яшка умывался водой из колонки, Ржавый с Клетчатым стали спорить, куда идти дальше – в магазин или сразу к бабе Лиде.

– Мне сигагеты купить надо, – заявил Клетчатый. – Кугить хочется стгашно.

– Потерпишь! – отрезал Ржавый. – Ну или стрельни у кого.

Клетчатый посмотрел на нас с нескрываемой надеждой:

– Гебята, угостите, а? Ну пгавда, погибаю.

– Мы больше не курим! – ответил за всех Ржавый. – И тебе не советуем.

Яшка с Гнусиком дружно кивнули.

Клетчатый покосился в мою сторону:

– А этот, из племени?