– Мои вы сироты!

И как-то так она это делала, словно робот. На автомате. Как будто ей их ни капли не жаль, а причитает она просто потому, что такая у нее программа – выдвинуть книги, вытереть пыль, вздохнуть, задвинуть их обратно.

Баба Лида принесла блины – большие и толстые. У меня пропал аппетит, но я всё равно взял один и стал жевать, не чувствуя никакого вкуса. Я всё думал про то, как Яшка сказал: «Мы же сироты». Спокойно. На автомате. Как тот робот Фёкла, вытирающий пыль.

И тут я понял! Мы и сами как те книги – обглоданные и без обложек. Безымянные дети, задвинутые подальше на полку – чтобы не портили вид. Кто-то берет и читает нас из жалости. Кто-то ради забавы. А кто-то – чтобы сделать вид, что мы есть. А на самом деле просто стереть пыль.

– Сева, ты чего молчишь? Невкусно?

Баба Лида погладила меня по щеке. Ладони у нее были большие и шершавые, не такие, как у Фёклы. Но я всё равно посмотрел на нее с благодарностью.

– Спасибо. Я объелся.

– Это хорошо, что объелся! – Баба Лида рассмеялась, и я увидел, что у нее совсем нет зубов. Просто черные провалы в деснах.

В другой раз я, может, и перепугался бы. А тут просто взял еще один блин, чтобы ее порадовать.

– Баба Лида, нам пора. – Ржавый с сожалением оторвал от себя урчащего Деда и встал. Мы с Яшкой и Гнусиком тоже вскочили.

– Куда? – Она всплеснула руками. – Только же пришли! А молоко?

– Мы еще придем, – успокоил ее Ржавый. – Нам же тут до сентября маяться.

Баба Лида вышла за нами в предбанник с большим пакетом.

– На-ка вот. – Она протянула его Ржавому. – Собрала вам там кой-чего. Может, еще молока в бутыль налить?

– Нам бы картошки, – попросил Ржавый. – На костер.

– И молока! – подсказал нахальный Яшка.

– Сейчас, сейчас, – засуетилась баба Лида. – Всё дам, родненькие.

Она снова исчезла на кухне, а мы вышли на крыльцо ждать обещанного. На улице было душно.

– Молоко долго не держите – скиснет, – донеслось до нас.

– Не успеет! – хмыкнул Ржавый.

Баба Лида протиснулась в дверь и, кряхтя, вручила Яшке мешок с картошкой. Мне досталась большая бутыль с молоком.

– Спасибо, – сказал я и прижался к ней щекой. Она была горячей, а бутылка – холодной, как мороженое.

– Ну, давайте, родненькие. – Баба Лида шумно высморкалась в край передника. – В лесу по сторонам посматривайте. Зверье нынче расходилось.

– Какое зверье? – насторожился я.

– Такое. – Ржавый нетерпеливо толкнул меня в спину, чтобы я быстрее скатывался с крыльца. – Серое, волосатое. Волком называется.

– Ну! – разулыбалась баба Лида. – Волк – не дурак. Он человека за версту обходит.

– Тогда кто? – допытывался я. Кто там мог расходиться? Рысь? А может, леший?

– Абы кто! – Ржавый снова пихнул меня, но уже сильнее. – Мы так до вечера не выберемся.

– Ну всё, всё. – Баба Лида перекрестила нас и еще зачем-то поплевала три раза. – Идите уже с богом.

Мы вышли за калитку и гуськом засеменили по дороге, то и дело оглядываясь и махая ей рукой. Перед поворотом Ржавый еще раз крикнул:

– Пока, баб Лид!

И после этого мы зашагали быстрее, уже не оборачиваясь.

Я шел и вертел бутылку. Она как-то быстро нагрелась в моих руках и уже не казалась такой приятной. Скорее тяжелой. Я хотел остановиться и положить ее в рюкзак, но потом передумал. Этот же рыжий сразу начнет возмущаться, что я всех торможу.

Но он вдруг сам всех тормознул резким шепотом:

– Фаля!

Даже Яшка – и тот дернулся, а Гнусик так вообще – выпучил глаза, словно колючек наглотался.

Я проследил за его взглядом и увидел незнакомую компанию в конце улицы. Их вроде было трое.

– Дуйте вперед! – раскомандовался Ржавый.

Яшка переменился с ноги на ногу, но не двигался:

– А ты?

– А что я? – Ржавый засунул руки в карманы. Со стороны он казался спокойным. Но я как-то сразу понял, что рыжий притворяется.

– Я в магазин зайду, за спичками. А вы давайте к лесу и ждите меня там.

«Ага, в магазин он зайдет. Как же».

Яшка нехотя кивнул и потянул меня за рукав:

– Что стал? Пошли уже!

Но я твердо решил остаться. Мне же интересно стало, что там за Фаля такая и с чего они все так задергались!

В общем, я прикинулся дурачком. И такой:

– Так давайте вместе в магазин сходим!

Яшка насмешливо хрюкнул и двинул вперед, волоча за собой Гнусика. Тот умоляюще проскулил:

– Cе-е-ева, пошли-и-и-и!

Я посмотрел на Ржавого чуть ли не в упор: «Что вообще происходит?»

Но он таращился куда-то в сторону.

Я подумал со злостью: «Не хочешь – не надо!» Плюнул и побежал догонять остальных.

* * *

Я догнал их в три больших прыжка, и дальше мы поскакали вместе, натыкаясь друг на друга, как испуганные пони. И только добравшись до леса, притормозили. На первой попавшейся поляне решили сделать привал.

Гнусик уселся на пенек, а Яшка свалился рядом как подкошенный. Он задрал правую ногу и, обхватив ее руками, застонал.

– У меня, кажется, мозоль лопнула, – пожаловался он.

– Покажи! – заинтересовался я и тут же передумал. – Хотя лучше не надо.

– А чего? – хихикнул Яшка. – Крови боишься?

– Он нестираных носков боится, – вставил Гнусик. И мы рассмеялись. Хотя понятно, что не по-настоящему.

– Долго нам его ждать? – дрожащим голосом спросил Гнусик.

– А я почем знаю? – Яшка угрюмо шмыгнул носом.

Бутылка выскользнула у меня из рук и брякнулась на землю. Но Яшка тут же ее сцапал.

– Давайте, что ли, молока попьем! А то ведь скиснет.

– А Ржавый? – заныл Гнусик.

– А что Ржавый? – Яшка пожал плечами. – Придет и тоже попьет, куда денется.

Он так уверенно это сказал, что мы с Гнусиком даже немного расслабились. Я так точно. А Гнусик просто сделал вид, потому что он без напряжения жить не может. Ему нужна круглосуточная зарядка.

Яшка выхватил бутылку, отвинтил крышку и сделал большой глоток.

– Вкуснотища! – вздохнул он и протянул бутылку Гнусику. Тот боязливо прижался к горлышку губами и отпил еле-еле.

– Теплое – это хорошо, – объявил он. И пояснил, будто специально для меня: – А то у меня от холодного сразу горло хватает.

Он схватил себя руками за горло и, закатив глаза, изобразил какой-то ужас.