ставил задачу отторжения от России западных и южных территорий, с расчленением их на четыре рейхскомиссариата: Великая Финляндия, Прибалтика, Украина и Кавказ. При этом, указывал он, необходимо «придать им определенные государственные формы, то есть органически выкроить из огромной территории Советского Союза государственные образования и восстановить их против Москвы… Обеспечение продовольствием германского народа…, несомненно, будет главнейшим германским требованием на Востоке, южные области и Северный Кавказ должны будут послужить компенсацией в деле обеспечения продовольствием германского народа. Мы не берем на себя никакого обязательства по поводу того, чтобы кормить русский народ продуктами из этих областей изобилия. Мы знаем, что это является жестокой необходимостью, которая выходит за пределы всяких чувств. Но мы не предаемся иллюзиям… Это примитивная страна… Все люди, которые идут в эту страну, должны учесть, что они служат гигантской задаче и что они приняли на себя годы тяжелейшей колонизаторской работы»[364].

«После столетий хныканья о защите бедных и униженных наступило время, чтобы мы решили защитить сильных против низших, — напутствовал свои армии Гитлер, — Это будет одна из главных задач немецкой государственной деятельности на все время — предупредить всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами дальнейшее увеличение славянской расы. Естественные инстинкты повелевают всем живым существам не только завоевывать своих врагов, но и уничтожать их. В прежние дни прерогативой победителя было уничтожать целые племена, целые народы»[365].

В решении расового вопроса мы не изобретаем ничего нового, указывал Гитлер, «господа британцы знают, что такое право сильного. В отношении низших рас они вообще наши учителя»[366]. «Здесь, на востоке, — пояснял Гитлер, — повторится тот же исторический процесс, который происходил при завоевании Америки». «Полноценные» поселенцы вытеснят «неполноценное» коренное население, открыв путь в новую эру экономических возможностей. «Европа — а не Америка — станет землей неограниченных возможностей»[367].

«Страна, населенная чуждой расой, — добавлял руководитель Главного расово-поселенческого управления СС Р. Дарре, — должна стать страной рабов, сельскохозяйственных и промышленных рабочих»[368]. При этом избыточное, для этих целей население, согласно плану «Ost» в Польше достигало 85 %, на Украине — 64 %; в Белоруссии — 75 %, в Чехии — 50 %…[369]

Onslaught to the East

Объявляя в 1991 г. свою независимость, Украина одновременно заявила о своем внеблоковом статусе, вместе с тем Киев уже с 1992 г. начал активно развивать сотрудничество с НАТО. В 1997 г. на Мадридском саммите была подписана «Хартия об особом партнёрстве НАТО и Украины»; в 2002 г. Украина приняла Стратегию, направленную на полноценное членство в НАТО; в 2004 г. Рада допустила свободный доступ сил НАТО на территорию Украины. После «оранжевой» революции, в 2005 г. Ющенко провозгласил членство в ЕС и НАТО «одним из важнейших приоритетов внутренней и внешней политики». Президент США и генсек НАТО поддержали это решение. Российский МИД в ответ заявил, что «де-факто речь пойдёт о серьёзном военно-политическом сдвиге, затрагивающем интересы России»[370].

После победы на парламентских выборах 2006 г. «Партии регионов», правительство отложило принятие «Плана действий по членству в НАТО». Однако в 2008 г. Украина, в лице президента Ющенко, премьера Тимошенко и спикера Яценюка, вновь обратилась в НАТО с просьбой о присоединении. США, со странами Восточного ЕС, на Бухарестском саммите 2008 г., активно поддержали официальный Киев, против выступили — Германия и Франция, которых поддержали другие западноевропейские страны.

Глава Генштаба РФ в 2008 г. в ответ предупредил, что в случае присоединения Грузии и Украины к НАТО, Россия будет вынуждена принять «военные и иные меры» для обеспечения своих интересов[371]. После победы на выборах Януковича в 2010 г. вопрос о вступлении в НАТО был снят, что было закреплено в законе «Об основах внутренней и внешней политики».

Ответом, на отказ Януковича от европейского курса, стал Евромайдан 2014 г., где западно-либеральные партии Тимошенко-Яценюка и Кличко объединила с правонационалистической партией Тягнибока одна общая идея: «Корень нашей беды, — пояснял ее суть экс-президент Ющенко, — в той унии с Москвой, политической унии, что была подписана в Переяславе. Понимание того, что Украина должна идти другим политическим вектором, заводить новых друзей, возвращаться домой в Европу, для нас должно стать такой же политикой, как для рядового поляка, эстонца, латыша, румына, чеха и так далее»[372].

Евромайдан получил мощную поддержку со стороны Евросоюза и США: уже 1 декабря 2013 г. со сцены Евромайдана выступили лидер польской партии «Закон и справедливость» Я. Качинский и вице-президент Европарламента Я. Протасевич; 7 декабря — депутаты Европарламента Я. Сариуш-Вольский, Х. Салафранка, Э. Брок и Е. Бузек; 10 декабря верховный представитель ЕС по иностранным делам К. Эштон осудила силовой разгон Евромайдана, 15 декабря на Евромайдане выступила руководитель группы «Партии зелёных» в Европарламенте Р. Хармс, и т. д.[373]

Официальный представитель Госдепа США В. Нуланд 11 декабря проявила свою поддержку раздачей протестующим сэндвичей, вошедших в историю, как «печеньки Нуланд». На митинге 15 декабря сенаторы Дж. Маккейн и К. Мерфи «от имени всего американского народа» провозгласили, что Украина заслуживает быть с Европой, а не с Россией[374]. В те же дни депутаты польского Сейма установили свою палатку на Майдане[375], а сам Сейм заявил о своей «полной солидарности с украинскими гражданами, которые стремятся показать всему миру решимость обеспечить полное членство их страны в Европейском Союзе»[376].

Председатель британо-украинской парламентской группы Д. Уиттингдейл потребовал «прекратить репрессии против митингующих в Киеве», и подчеркнул, что главным препятствием для интеграции Украины в Евросоюз остается Россия. Представитель британского Форин-офиса в ранге государственного министра Х. Суайер заявил, что британское правительство считает неприемлемым разгон и арест мирных демонстрантов в Киеве и хотело бы видеть Украину в Европейском союзе в качестве равноправного партнера. Он также указал на опасность, исходящую от России, выступающей против европейской интеграции Украины[377].

Верховная рада, в ответ на начало Майдана, 16 января внесла изменения в закон «О судоустройстве и статусе судей» и приняла закон «О дополнительных мерах защиты безопасности граждан»[378], что вызвало гневную реакцию в Евросоюзе. Настроения Брюсселя передавала 17 января представитель по иностранным делам К. Эштон: эти законы «ограничивающие фундаментальные права граждан Украины, были поспешно проведены с наглядным неуважением парламентских процедур и демократических принципов». Через два дня — 19 января оппозиция заявила, что с принятием законов 16 января Верховная Рада Украины «утратила свою легитимность»[379].

Британский премьер Д. Кэмерон возложил особую ответственность, за «деэскалацию ситуации», на Януковича[380]. Однако решающее слово очевидно осталось за Вашингтоном — 20 февраля президент Обама предупредил Януковича о «последствиях», в случае применения силы: «США осуждают насилие самым категорическим образом. Мы тесно работаем с европейскими партнерами и с украинским правительством и оппозицией, чтобы попытаться положить конец насилию»[381]. 21 февраля протестующие ультимативно потребовали отставки Янковича и в ночь с 21 на 22 он тайно покинул Киев.

«Я приветствую волю украинского народа жить в свободной, независимой и единой