— Хотела бы с тобой поговорить.

— Ладно, я буду, — согласился муж. — Но тогда уж сделай что-нибудь вкусненькое.

В тот день с утра Соня сходила в женскую консультацию по причине имевшейся задержки, и врач-гинеколог подтвердила женщине ее предположение о беременности. Соня шла домой и размышляла. Как отнесется к известию Павел? Когда-то он легко отдал Дашу на попечение бабушки, и она не замечала в нем такой уж острой потребности видеть дочь. Ему важнее было знать, что она здорова и ни в чем не нуждается. О том, чтобы она ни в чем не нуждалась, он заботился, претензий к нему в этом смысле не было никаких. Обрадуется ли он? Захочет ли иметь еще одного ребенка? Все-таки двое детей — это уже гораздо больший объем отцовских обязанностей.

Шел 1996 год, многие стали ездить отдыхать за границу, и они с Павлом, все годы до этого проводившие отпуск в Крыму, впервые побывали за рубежом. Конечно, круизы по Средиземному морю были им еще не доступны, но и тех впечатлений, которые дал им двухнедельный отпуск в Египте, хватило на то, чтобы Павел загорелся, чтобы в нем зароились новые идеи, он стал разрабатывать новые маршруты. Они не провалялись две недели тупо на пляже, а посетили Луксор и Каир, совершили экстремальный подъем на гору Моисея и вернулись в совершенно эйфорическом состоянии.

И сейчас Павел прожужжал Соне все уши своей задумкой пивного тура по Чехии. Он хотел побывать в Праге, в Крумлове, в Карловых Варах и вдоволь напиться сказочного на вкус чешского пива. Рождение второго ребенка надолго отсрочит эти грандиозные планы. И вообще, Соня чувствовала, что Павел еще недостаточно нагулялся, недостаточно напился той свободы, которая становится недоступна семьям, в которых больше одного ребенка.

Когда Павел явился, она сперва покормила его обедом, и, только наевшись, он спросил:

— Ну что ты меня звала? Что хотела мне сказать?

— Паша, — начала Соня, — я не знаю, как ты к этому отнесешься, обрадует ли это тебя, но сегодня я была у врача. Я беременна.

Павел посмотрел на нее в упор. Соня выдержала его взгляд и приготовилась к серьезному обсуждению вопроса о том, могут ли они именно сейчас заводить второго ребенка. Но никакого обсуждения не последовало. Вместо этого Павел сказал:

— Ну вот и слава богу, наконец-то ты уйдешь из своего дурацкого театра.

Соня не стала спорить, понятно, что на сей раз декретный отпуск будет не таким коротким, как предыдущий. Можно было бы и сейчас прибегнуть к помощи Риммы Матвеевны, опять доверив ей Дашу, но Соня морщилась при воспоминании о таблетках, которые дочка прятала в карман. И сама девочка не хотела возвращаться к бабушке ни в какую. На вопрос мамы, почему именно, Даша ответила так:

— Она на меня давит. Но только ты папе об этом не говори.

Второй ребенок Соне давался уже труднее, чем Даша. Она страдала токсикозом, отекала, да и роды не были легкими. Когда младенца привезли домой, собрались все: Константин Александрович и Римма Матвеевна, Антон, приехали Клара и Лиля с сыном Ромкой. Открыли шампанское, пили за малыша и его маму, и тогда в торжественной семейной обстановке Павел вручил Соне, как и полагается после рождения ребенка, дорогой подарок.

Соня увидела коробочку и еще больше засияла, она, как любая женщина, очень любила украшения. Но когда она открыла футляр, то слегка опешила: на бархатной подложке покоилось кольцо с крупным бриллиантом. Соня не настолько разбиралась в камнях, чтобы понять его каратность, но то, что это бриллиант чистой воды и прекрасной обработки, было видно невооруженным глазом. Ее удивлению не было предела, потому что ни у кого из знакомых она ни разу не видела камня такой величины. Павел аж порозовел от удовольствия, видя изумление жены. Он расценил ее округлившиеся глаза как свидетельство восторга, на самом же деле Соня остолбенела от немого вопроса, который не могла задать при всех: откуда у Павла деньги на такое кольцо?

За следующим бокалом шампанского Соня, которая только притрагивалась к бокалу губами, предложила назвать мальчика в честь деда — Константином, и растроганный Константин Александрович вручил невестке свой подарок: конвертик с деньгами на хорошую норковую шубу. У Риммы Матвеевны, правда, при этом перекосило лицо, но никто в веселой компании этого не заметил.

Конечно же, на сей раз Соня плотно и надолго засела дома. Костик часто болел, и с ним было много возни. Даша требовала повышенного внимания, чем умело пользовалась Римма Матвеевна, которая стала водить ее в музыкальную школу и на танцы. Соня закружилась в водовороте семейных обязанностей, озабоченная уходом за детьми, бесконечной готовкой и стиркой, обихаживанием мужа. Она даже отрезала свою драгоценную косу: настолько некогда ей было теперь заниматься волосами, к тому же они стали ей мешать. Вопрос о стоимости кольца, который она все-таки решилась задать мужу, так и остался без ответа.

— Сонька, да разве же положено спрашивать о цене подарка, а? — только и усмехнулся он. — Ты же у меня такая воспитанная девочка…

— Ну, просто бюджет-то у нас общий, — замялась она, — а зарплата у тебя не та, чтобы такие кольца покупать, вот я и спросила.

— На мою зарплату, — засмеялся Павел, — не то что кольца не купишь, а и в ресторан не сходишь. Зарплата! Скажешь тоже…

Соня открыла было рот, но Павел ее мгновенно осадил.

— Давай договоримся, — сказал он, — финансовые вопросы семьи — это мои вопросы, и ты в них не лезешь.

Соня опять открыла рот, но Павел его осторожно прикрыл своей ладонью.

— И своих вопросов не задаешь, — закончил он.

Но финансовые вопросы не могли не волновать Соню, Павел двигался по служебной лестнице как положено, получал повышения в звании, но она прекрасно осознавала, что живут они не на его зарплату, уж не настолько она была наивна, чтобы этого не понимать. После рождения Костика в квартире стало тесновато, и Павел заявил, что настала пора приступать к строительству дома. Соня недоверчиво поморщилась, заметив, что строительство — это огромные деньги.

— Мы его до пенсии будем строить, — сказала она.

— Не скажи, — покачал головой Павел. — Конечно, за год-два не получится, немного больше времени уйдет, но мы построим, даже не сомневайся. Цена тоже понятие относительное. Все зависит от того, где и у кого покупать. Неужели ты думаешь, я по рыночной цене его буду строить? Что я, дурак, что ли?

Соня даже не попыталась задать Павлу интересующие ее вопросы, зная, что он все равно не ответит. Объясняя свои неурочные отлучки или какие-то неожиданные денежные поступления, он намекал на то, что участвует в каком-то там бизнесе, но поскольку милиционеру это вообще-то запрещено, то он это тщательно скрывает. Соня, всю свою сознательную жизнь проведшая в оперном театре, была далека от многих понятий, но все же она не была дурой. И она не могла не видеть, что Павел меняется. И в поведении, и в суждениях, и в манерах Павел постепенно становился каким-то другим, менялся его характер, и даже походка его стала какой-то другой. Кроме того, все чаще Павел стал являться домой подшофе.