– Именно так. Проходя курс лечения от лейкемии, он, вероятно, сидел на сильных наркосодержащих анальгетиках. И в результате заработал зависимость.

– У тебя есть имена конкретных людей?

– Есть. Их не очень много, но для начала вполне достаточно.

Им принесли меню, и Джонатан, раскрывая свое, коротко добавил:

– Еще один интересный момент. Когда Блумберг был мэром, он звонил сюда заранее и говорил Джимми, что они с Дайаной уже идут и пусть он готовит жареного цыпленка.

– Именно его я и собиралась отведать.

Разобравшись с заказами, Джонатан отпил мартини, а Дилейни пригубила свое вино. Месяц назад, впервые обедая вместе, они успели рассказать друг другу о своих хобби. Услышав, что любимые увлечения Дилейни – верховая езда, пешие походы и лыжи, Джонатан сказал: «С последними двумя я согласен, а вот возможности брать уроки верховой езды у меня в детстве не было. Катался только в метро. Мои дед и отец были детективами в департаменте полиции Нью-Йорка».

На этот раз, рассказывая о себе, оба копнули глубже. Джонатан оказался на два года старше. Это выяснилось за обедом в прошлом месяце, но теперь он кое-что добавил:

– У меня был брат-близнец. Умер при рождении. Для мамы это горе осталось на всю жизнь. На моем дне рождения я всегда замечал слезы у нее в глазах.

Дилейни еще раньше упомянула, что росла в приемной семье, но теперь, неожиданно для себя самой, сказала:

– А я вот не знаю, печалится ли моя мать по мне в мой день рождения.

– Уверен, что да.

Обед затянулся на два часа, а потом Джонатан заплатил по счету и проводил ее до дома. Идти с ним под руку было удобно и приятно. За то время, что они провели в ресторане, тепло сентябрьского дня сменилось резким холодком вечера.

– Если так пойдет дальше, лыжный сезон откроется уже скоро, – с удовлетворением заметил Джонатан.

– Надеюсь, что так и случится, – подхватила Дилейни.

У входа в дом они остановились, и она пригласила его подняться – пропустить по стаканчику на ночь, – но Джонатан покачал головой.

– Не сегодня.

Он поцеловал ее в щеку, а когда швейцар открыл дверь, повернулся и спустился на тротуар.

– Ты веришь в любовь с первого взгляда?

Ответить она не успела.

– Я верю, – сказал Джонатан и ушел.

Следующим свидетелем, которого вызвало обвинение, стала сиделка, Анжела Уоттс. На взгляд Дилейни, нервничала она не меньше, чем домработница Кармен Санчес. Задав стандартные вопросы, в том числе и о ее опыте в качестве домашней сиделки, прокурор спросил, какие отношения установились у нее с семьей Грантов.

В отличие от Кармен Анжела Уоттс отвечала четко и коротко, не позволяя себе лишнего.

– Вас наняли сиделкой для доктора Гранта?

– Да.

– Сколько времени вы проработали в семье?

– Три года, два месяца и четыре дня.

– Как строился ваш рабочий график?

– Шесть дней в неделю, круглосуточно, и выходной по воскресеньям.

– Кто ухаживал за доктором Грантом по воскресеньям?

– Миссис Грант.

– Вечером накануне смерти доктора Гранта вы находились в доме?

– Да, по случаю его дня рождения был устроен небольшой праздничный обед.

– Кто присутствовал на праздничном обеде?

– Доктор и миссис Грант, Алан Грант и два врача, с которыми работал когда-то доктор Тед, с женами.

– В каком состоянии был доктор Грант в тот вечер?

– Перед обедом, за коктейлями в го́стеной, он вдруг разволновался, поднялся из кресла и принялся расхаживать по комнате, бормоча что-то неразборчивое.

– Что было потом?

– Мисс Бетси обняла его, и он сразу же успокоился. Через несколько минут все перешли в столовую.

– Вы сидели за столом?

– Да. Готовила и подавала Кармен Санчес.

– Как доктор Грант вел себя во время обеда?

– Поначалу все шло хорошо. Он был тих и молчалив, но спокоен.

– Что случилось потом?

– Доктор Тед вдруг поднялся. Очень злой, с перекошенным лицом. Когда вставал, оттолкнул стул, да так сильно, что тот упал. А потом резко перегнулся через стол, при этом на пол попадали тарелки и стаканы.

– Как повела себя миссис Грант?

– Попыталась усадить его, но он повернулся и ударил ее по лицу. Потом другие врачи и сын схватили его и понемногу успокоили. Он очень расстроился, заплакал. Я предложила отвести доктора Теда в спальню и уложить в постель.

– Что было дальше?

– Доктор Клифтон и мы с Аланом отвели его в спальню.

– Продолжайте.

– Я собиралась переодеть доктора Теда в пижаму, но вдруг почувствовала себя плохо.

– Опишите ваше недомогание.

– Тошнота, головокружение. Мне было очень плохо.

– Вы сказали, что это случилось неожиданно?

– Совершенно неожиданно. Меня как будто лавиной накрыло.

– Что вы сделали?

– Все говорили, чтобы я шла домой и позаботилась о себе. Говорили, что справятся без меня. Спрашивали, в состоянии ли я доехать домой. Я сказала, что смогу, и ушла. Дома я сразу легла в постель и почти мгновенно уснула. На следующее утро проснулась как обычно, в шесть часов. Ни головокружения, ни тошноты, нормальное самочувствие.

– Оставался ли в доме на ночь кто-то, кроме миссис Грант? Вы знаете что-то об этом?

– Миссис Грант сказала мне, что гости задержались еще на час, а потом, когда удостоверились, что доктор Тед уснул, уехали.

– Значит, в доме на ночь осталась только миссис Грант с мужем? Правильно?

– Да, правильно.

– Вы пришли на следующее утро в дом Грантов?

– Да.

– Во сколько?

– В восемь часов.

– У вас есть свой ключ от входной двери дома Грантов?

– Да, есть.

– И вы знали четырехзначный код для включения и выключения системы сигнализации?

– Да, знала.

– Когда вы пришли утром, входная дверь была заперта или нет?

– Дверь была заперта.

– А в каком режиме была система сигнализации?

– Она была включена. Я ввела код и отключила ее.

– Что вы делали, когда вошли в дом?

– Повесила пальто и сразу же прошла в комнату доктора Гранта. Сначала подумала, что он спит, но потом подошла к кровати и заметила, что он не дышит. Я дотронулась до его шеи и лица. Они были холодные. И я поняла, что доктор Тед умер.