Не мы ли станем его преемниками? Всё возможно, говорил наш проводник, рассказывая историю удачливого капитана. Нужно лишь внимательно слушать местные предания и иметь некоторую удачу, способную привести к искомому.

На что же ещё могли уповать джентльмены Удачи, как не на благосклонность своей капризной госпожи?

Мадагаскар принял нас, как дорогих гостей. Трюмы наши были полны захваченными товарами, кошели туго набиты монетами. Что ещё нужно моряку? Капитан Ингленд решил дать долгий отдых команде. Корабли бросили якоря. Назначили команды для охраны, составили график смен. У Ингленда всегда был порядок, как на военном судне. Отбыв суточную вахту, матросы получали полное право остальное время проводить на берегу. Этим правом мы и воспользовались в полной мере.

Мы втроем — я, Джон и Пёс, бродили по посёлку, отдыхая от постоянной болтанки и качки. К тому времени Дик стал верным спутником Долговязого, бегая за ним, как собачка. Есть такие люди, которые могут выжить лишь рядом с сильными личностями, отвечая на снисходительность щенячьей преданностью. Дик полностью оправдывал свою кличку.

Ноги всё ещё чувствовали качку, и я шёл, покачиваясь, словно стараясь постоянно удерживать равновесие. Той покачивающейся походкой, которой я некогда завидовал и по которой за милю можно признать бывалого моряка.

Мы миновали пустующий рынок, прошли мимо запертой церкви и, не найдя более достопримечательностей, устроились на отдых в тени широколистой пальмы. Два стола и пара лавочек под навесом из пальмовых листьев в этих местах гордо назывались «трактиром». Здесь можно было разжечь жажду тёплым горьким пойлом и утолить её прохладной водой, набранной прямо из протекающего рядом быстрого ручейка, сбегавшего с ближайшей горы. Здесь можно было плотно пообедать копчёной свининой с лепёшками и закусить сладкими сочными фруктами. Здесь можно было отдохнуть, наслаждаясь тишиной.

Мы устроились под навесом, заказали выпить и закусить Я с удовольствием протянули уставшие ноги. Пёс, как всегда, начал разглагольствовать на всякие глупые темы, да мы с Джоном его не слушали, наслаждаясь журчанием ручейка и щебетом птиц. Видя, что его мысли нам глубоко не интересны, Дик заткнулся и прикрыл глаза, решив вздремнуть. Наступил блаженный послеполуденный покой, и я с удовольствием растянулся в холодке, прямо на земле, прислонившись спиной к шершавому стволу пальмы. Набив трубку, я принялся пускать колечки дыма, полностью расслабившись и ни о чём не думая.

Так бы прошёл весь день, не будь он нарушен неожиданным происшествием. Дело было ближе к вечеру, когда жара спала, и местные бездельники потянулись на улицу, дабы заняться своим обычным бездельем.

Мирный покой разрушили гомон и крики. Затем послышался топот ног и треск сучьев. Из эвкалиптовой рощи, распугивая коз и кур, выскочил босой оборванец, замер на секунду, соображая, куда бежать дальше.

Бежать было некуда. Впереди был океанский берег, позади преследователи. Толпа настигала, а беглец дышал так тяжело, словно его только что из под воды достали. Решившись, он бросился к нам, с мольбой протягивая руки:

— Помогите, братья христиане!

Говорил он на английском, что впрочем, не редкость в здешних местах. В этом новом Вавилоне каких только рас не встречалось. В основном, правда, арабы и чернокожие; да только те предпочитали селиться особняком, в горах и джунглях. Побережье же принадлежало европейцам — португальцам, французам, англичанам, конечно‑же, и десятку— другому иных рас и народностей, ветрами странствий заброшенным на этот остров.

Такая солянка и выбежала с джунглей вслед за беглецом, павшим на колени у наших ног. Увидев нас, поднявшихся навстречу, они внезапно в нерешительности остановились, не зная, что предпринять. Пистолеты за поясом, ременные ножи Пса и моя сабля несомненно внушали уважение. А куцые палки в руках догонявших смотрелись смешно.

Пёс сунул руку за пазуху, и те, кто его знал, могли предположить, что первому, кто взглянет на Дика косо, сильно не поздоровится. Я положил руку на эфес и стал вполоборота к толпе, бочком к беглецу. Тот лёг ничком, прикрыв голову в ожидании побоев, и представлял собой поистине жалкое зрелище. Худой, с выпирающими сквозь лохмотья рёбрами, в рваных бриджах, стянутых бечёвкой, чтоб не спадать. Он был жалок и вызывал презрение. Но в глубине души шевелилось и ещё какое‑то, призабытое чувство. Словно видишь грязного, побитого щенка, который всё ещё верит в людскую доброту и жмётся к тебе в поисках защиты…

— С чего весь шум и гам? — спросил Джон, приподняв голову. Он был сама безмятежность, но по тону голоса любому становилось ясно — не стоит бросать камень в этот омут.

— Кто вы такие? — раздался из толпы смелый вопрос, но наперёд никто не выступил.

— А кто спрашивает?

Тишина в ответ. И мы молчали.

Несколько голодранцев, полдесятка мальчишек и одна‑две склочные бабы из тех, кто не упустит возможности поскандалить и при случае потягать за волосы несчастного, попавшего в из крепкие руки — вот и все преследователи. И сейчас они переминались с ноги на ногу при виде троих крепких мужчин, могущих постоять за себя. И за других, при необходимости.

В это время бедолага поднял голову, словно не веря в то, что его не будут убивать прямо сейчас. И тут же из толпы прилетел камень. Не попал, упал на землю, покатился. Кто‑то из мальчишек показал свою храбрость и тут же бросился наутёк, скрывшись за спинами толпы.

Долго игра в молчанку продолжаться не могла. Я спросил:

— Что вы хотите?

— Отдайте нам этого ворюгу! — ответил кто‑то.

— Его никто не держит. Возьмите. — Сказал я неожиданно для самого себя.

Заморыш судорожно вздохнул и обречённо обхватил голову.

Толпа сдвинулась с места, но прежде, чем я уступил им дорогу, поднялся Джон.

— Не так скоро… — сказал он, как мне показалось, угрожающе. Или обвинительно. Мне подумалось, что эти слова частично предназначались и мне.

Внушительная фигура Джона преградила путь толпе.

— Прежде скажите, что он натворил.

Ответа не последовало. Все переглядывались, выискивая того, кто первым крикнул: «Держи вора!». По видимому, тот приотстал в пути, так как обвинитель не вышел вперёд. Вместо этого с толпы донеслись неуверенные выкрики о том, что оборванец, дескать, украл чего или прирезал кого. В общем, виноват.

— Так что получается? Вы гоняетесь за этим несчастным малым, собираетесь побить его или даже вздёрнуть на верёвке, и даже не знаете, за что?

Возникла заминка. Они озирались, переговаривались, тыкали друг в друга пальцем и никак не могли прийти к общему заключению.

— Выходит, так… — раздался неуверенный голос после продолжительной паузы.

— Так может, вертайтесь к своим делам и оставьте парня в покое, пока не найдётся обвинитель? А мы присмотрим за ним, что бы где чего не вышло…