вне похорон.

В паре шагов от гаража вторая тетя вдруг шокировано произносит:

– Подождите! Туда нельзя заходить!

Мы все останавливаемся, и в наступившей тишине, клянусь, слышно, как все наши сердца бьются в бешеном ритме.

– Что такое? – спрашивает ма.

Лицо второй тети выражает ужас.

– Мы не можем смотреть на тело! Мы не можем… не можем подойти к нему!

– Почему нет? – требует четвертая тетя, явно раздраженная. Она с предвкушением смотрит на гараж.

– Завтра большие свадебные выходные. Если мы окажемся рядом с мертвым телом сейчас, а потом принесем несчастье на свадьбу, как же так? Мы проклянем жениха и невесту, и всю их семью!

Четвертая тетя стонет:

– Снова эта суеверная чепуха.

Обычно я не соглашаюсь с четвертой тетей, но тут я чуть не стону вслух вместе с ней, потому что, как только вторая тетя сказала это, обе – мама и старшая тетя – делают паузу, чтобы обдумать ее слова.

Мой пульс учащается, и я чувствую, что вот-вот упаду в обморок. Не могу поверить, что могу попасть в тюрьму из-за суеверия.

– Но разве поверье не в том, что не стоит идти на свадьбу после того, как побывал на похоронах? – спрашиваю я. Тетушки удивленно поднимают брови. – Я имею в виду, что это не похороны, технически. Мы не проводим никаких похоронных обрядов или чего-то подобного.

Мама щелкает своими пальцами и указывает на меня:

– Мэдди права. Мы просто не хороним тело сейчас. Мы… Может, мы положим его в морозилку? Тогда в понедельник, после свадьбы, сможем похоронить.

Четвертая тетя краснеет.

– Э, подождите, я не хотела…

Старшая тетя кивает:

– Хорошо, звучит неплохо.

Вторая тетя закусывает губу, колеблясь, и старшая тетя смотрит на нее.

– И вообще, – говорит старшая тетя, – поскольку хозяин отеля умер, свадьба, вероятно, завтра отменится, когда он не объявится. Так что мы вернемся пораньше, а потом захороним тело.

С этим они продолжают идти к гаражу, четвертая тетя шагает впереди, вторая тетя – за ней, ее подталкивает мама, я плетусь позади.

– А, вы оставили свет включенным, – замечает старшая тетя, проходя через заднюю дверь в гараж.

– Да, мертвое тело не может находиться в темноте, – говорит ма.

Старшая тетя кивает:

– Да, хорошая мысль.

– Снова суеверный бред, – бормочет четвертая тетя.

– Подожди, пока не увидишь, что Мэдди сделала с телом. Она поступила очень гуманно, – говорит ма.

Я не могу поверить, что она использует этот момент, чтобы похвастаться тем, что я гуманна. Это пик азиатского воспитания.

Мы все собираемся вокруг багажника машины. У меня перехватывает дыхание, а грудь болезненно сжимается, и легким не хватает воздуха. Кажется, я в любой момент могу грохнуться в обморок. Словно почувствовав мою панику, мама похлопывает меня по руке, прежде чем открыть багажник.

А там он, такой же, каким я его оставила, лежит с длинными согнутыми ногами, прижав колени к груди, толстовка закрывает лицо. От багажника доносится смесь звуков от моих тетушек – старшая тетя цыкает и качает головой, бормоча:

– Вот что бывает, когда родители плохо воспитывают сына.

Четвертая тетя смотрит с открытым ртом, что я могу описать только как ужасающее ликование, а вторая тетя…

– Что ты делаешь, тетя?

Она едва взглянула на меня, делая глубокий выпад.

– «Змея ползет по траве», – бормочет она.

– Что?

– Она занимается тайцзи, – поясняет ма. – Доктор сказал ей, что это помогает от высокого давления.

– Ну, ладно. Я полагаю, у всех нас свои способы борьбы со стрессом.

Четвертая тетя тянется к толстовке, и мама шлепает ее по руке.

– Ой! Что?

– Что, по-твоему, ты делаешь? – требовательно спрашивает ма.

– Разве это не очевидно? Я хочу увидеть его лицо!

– Айя! Ты такая негуманная. Человек уже мертв, а ты хочешь увидеть его лицо, для чего?

– Она права, дорогая, – мягко говорит старшая тетя. – Мы постараемся не беспокоить его слишком сильно.

Я должна отвернуться от тела. Вид его бередит воспоминание об аварии, и я не могу перестать видеть лицо Джейка снова и снова. Он улыбается, его рука лежит на моем колене. Теперь его руки лежат на его бедрах.

– И что теперь? – спрашивает вторая тетя, делая движения тайцзи намного быстрее, чем они того требуют. – Этот мальчик такой высокий. Как нам избавиться от него? – Она вздрагивает, а потом принимает другую позу, с вытянутыми руками. – Может, мы можем разрубить его на куски, приготовить немного карри, а потом выбросить кусочек за кусочком?

– Потребуется слишком много карри, – говорит четвертая тетя.

Мой желудок. Успокойся. Успокойся. Они несерьезно.

Они несерьезно. Они просто ведут себя как обычно. Их обычное деструктивное «я». Что сейчас происходит?! Может, одна из сцен китайских драматических сериалов, которые они всегда смотрят, эти криминальные шоу. А может, дело в маме: как только у тебя появляется ребенок, ты теряешь способность чему-либо по-настоящему удивляться. Я имею в виду, это ведь ненормально, правда? Правда?

– Никакого карри, – возражает старшая тетя.

– У тебя есть идея получше? – спрашивает вторая тетя, глядя на нее.

Старшая тетя вздыхает.

– Я думаю, первая идея лучше.

– Хм, – пищу я, и они все смотрят на меня. Я бросаюсь вперед, пока не потеряла крошечную каплю мужества. – Может, нам стоит отвезти его в пустыню и похоронить там?

Они обдумывают эту идею. Мы семьей ездили в Вегас пару раз и хорошо знаем этот маршрут, голую пустыню между Калифорнией и Невадой, через которую люди проезжают и никогда не останавливаются.

– Хорошая идея, – говорит ма, улыбаясь мне с явной гордостью.

Вторая тетя кивает:

– Да, очень хорошая.

– Лучше, чем твоя идея с карри, – говорит с укоризной старшая тетя.

– Хорошо, мы сделаем это, когда вернемся со свадебного острова. Определенно, у нас нет времени заняться этим сегодня вечером, нам нужно быть на пирсе завтра к восьми тридцати.

Боже мой. Во всей этой панике и неразберихе я не забыла, что нам все еще нужно работать на свадьбе завтра, но забыла ее детали: что она проходит в Санта-Лючии, и что мы должны собраться утром на пирсе, чтобы сесть на одну из частных яхт, которые доставят нас на остров. Мысль об этом меня выматывает. Ехать в пустыню, копать яму, закапывать ее, а потом ехать обратно – сегодня об этом не может быть и речи. И без того я едва держусь на ногах.

– Мы не можем оставить его в багажнике на все выходные, – добавляет ма. – Скоро он начнет издавать зловоние в моем доме, и потом будет очень трудно избавиться от запаха.

Старшая тетя снова кивает.

– Нам нужно положить его в холодильник.

Господи, помоги мне, мы