– Что это значит? – спросил Змей.

– А я ебу? – ответил Эдик. – Тут так написано: взыскать пенис ответчика в размере пятисот тысяч рублей тридцати копеек.

– Пенис – это же, по-русски сказать, хер, – озадачился Змей.

– Ну, хер.

– Так мы что, у него базу за долги отбираем да ещё и хер? Выходит, у него ни хера не остаётся?

– Что всё это значит? – подал голос старик. – Будьте любезны объясниться!

– А то и значит, батя, – сказал Эдик, – что либо ты валишь отсюда по-быстрому, либо мы приводим решение в исполнение! Отрубаем тебе хер!

– Именем Российской Федерации! – добавил Змей.

– Это что же это такое! – всплеснул руками директор. – Ведь должен же быть суд!

– А суд уже был, батя, – ответил Эдик, – уже решение вступило в законную силу.

– Да как же меня не вызывали?..

– Ну, начинается! Вызывали, не вызывали, теперь всё. Пошли, братуха, взыскивать пенис.

– Не имеете права! – выкрикнул директор и юркнул за дверь.

Эдик и Змей метнулись вдогонку. Директор тяжело взбежал на второй этаж и исчез в приёмной.

– Заперся, сука! – сказал Эдик, дёргая ручку жёлтой двери.

– Дед, открой по-хорошему, – увещевал Змей.

– Убирайтесь к чёртовой матери, хулиганы, – кричал из-за двери директор, – а не то милицию вызову!

– Вызови, – ответил Эдик, – они первые с тебя пенис взыщут.

– Да это же чепуха! – продолжал директор. – Где это видано, чтоб решением суда человека достоинства лишали!

– Сейчас такая практика пошла, батя, – ответил Эдик, – должники платить не хотят, чем их ещё напугать?

– Да ведь последнее отнимаете!

– Согласен. А что делать?

– Гуманнее надо быть.

– А это и есть гуманность. Раньше вот бандиты должников вообще убивали! Без всякого суда. Так что открой.

– Не открою.

– И долго там сидеть собираешься?

– А пока не сдохну. Мне терять нечего. Раз вы и хер у меня отнять хотите!

– Сломаем же дверь, батя.

– Ломайте. Я её уже изнутри шкафом подпёр.

– Ну-ка, отойди, – сказал Змей Эдику и, разбежавшись, пнул дверь ногой. Дверь упруго оттолкнула его. – В натуре подпёр!

* * *

– Чё делать будем? – через час спросил Эдик.

– Надо как-то его выкурить, – ответил Змей.

– А с улицы в окно не залезть?

– Не залезть, там решётки.

– Чё он там, притих?

– Нет, слышишь, вроде шебуршится.

– Ага. Батя, – тихо позвал Эдик, – батя, хорош кочевряжиться. Выходи.

Из-за двери не отозвались.

– А эти работяги ушли? – спросил Эдик.

– Ушли.

– Значит, этот один остался, как заноза в жопе. Чё же с ним делать?

– Прикинь, менты реально приедут, а у нас тут это чучело заперто! – сказал Змей.

– Тогда нам конец, – отозвался Эдик и продолжил: – не может же он вечно там сидеть, ему же и на толчок надо сходить!

– Из окна вон поссыт, – вздохнул Змей.

– Да уж, блин, геморрой! – согласился Эдик.

– Твёрдые ягодицы, – с улыбкой ответил Змей и сделал руками острожное хватательное движение.

– Не понял, – насторожился Эдик, – братуха, не надо сейчас…

– Вот, бывает, знакомишься с женщиной, берёшь за попу, а там… – Змей мечтательно выдержал паузу и неожиданно сухо закончил: – а там твёрдые ягодицы!

– Ты это к чему?

– А женщина с твёрдыми ягодицами – это уже не то. Ягодицы у женщины должны быть мягкими и чувствительными, чтобы приятно было касаться.

– Хорош гнать-то, красава! – начал заводиться Эдик.

Но Змей, улыбаясь, продолжал:

– И вся жизнь как женская попа. Ты думаешь, она мягкая и круглая, и вдруг р-р-раз, – он снова сделал хватательные движения руками, – твёрдые ягодицы!

Неожиданно посторонний голос произнёс:

– Вот они.

Эдик и Змей обернулись и увидели усатого рабочего, поднимавшегося по лестнице. Следом за ним шагал наряд милиции и толпились журналисты.

– Вот они, – повторил усатый и ткнул в них пальцем.

– Капитан Чулков, – представился крепкий пузатый милиционер с автоматом и узкой полоской усов над верхней губой. Всем видом он напоминал мексиканца. Не хватало только сомбреро и маракасов.

Эдик и Змей смотрели на него и молчали.

– Встряли, – подумал Эдик, стараясь не попадать в объективы телекамер.

– Твёрдые ягодицы, – безмятежно улыбнулся Змей.

– Мне доложили, – продолжал милиционер, – что вы похитили человека и незаконно его удерживаете.

– Да, безобразничают вот, – поддакнул усатый.

– Да вы чё! – взвился Эдик. – Да он сам закрылся! Мы, наоборот, его оттуда выманиваем!

– Будьте добры, откройте дверь, – попросил милиционер.

– Да как мы откроем, товарищ милиционер, если она изнутри заперта!!!

Капитан Чулков приблизился к жёлтой двери и отчётливо постучал по ней согнутым пальцем:

– Гражданин, откройте. Милиция.

Никто не отозвался.

– Милиция. Открывайте, – повторил Чулков. – Инструмент есть? – обратился он к усатому.

– Есть.

– Несите. Будем ломать.

Когда дверь сломали, огромный шкаф рухнул внутрь, поднимая тучи пыли. Первым в образовавшийся проём вошёл капитан Чулков.

Директор сидел в кресле у окна, запрокинув голову. Милиционер пощупал пульс и, не оборачиваясь, произнёс: «Скорую вызывайте, по-моему, мёртвый».

– Сердце не выдержало, – вздохнул усатый.

Журналисты заволновались.

Почувствовав опасность, Эдик дёрнулся к лестнице и потащил за собой брата, но наткнулся на крепких милиционеров с автоматами, которые вывернули ему руки. Змея тоже скрутили.

– Пройдёмте в отделение, – сказал им голос Чулкова.

– Пидорасы, – прохрипел Эдик, багровея лицом, – подставили! Честных бизнесменов подставили!

– Я же говорил тебе, брат! – возбуждённый и радостный голос Винниченко ворвался в ухо Н. И.

Гаврилов ехал в сторону университета, чтобы провести семинарское занятие вместо Анны Геннадьевны, как они и договаривались несколькими днями раньше. В ухе у него синим огоньком мигало устройство bluetooth.