– Он не зверюшка! – выкрикнула я, с силой ударяя мужчину кулаком в грудь. – Это разумное существо! Красивое, сильное, невероятное…

– Я знаю, Ани. Знаю. Но речь ведь про окаменелость. Ты чего так расстроилась? – он прижал меня к себе и, как я ни пыталась вырваться, пригладил растрепанные ветром волосы. – Это просто большой круглый камень. В нем едва теплится жизнь. В нашем мире ихтиоподам все равно не место, магический фон слишком беден…

В какой момент я расплакалась, я так и не поняла. Но теперь старательно заливала черный плащ солеными ручьями, пока Карпов гладил меня по спине.

– Маленькая добрая пигалица… Теперь я понимаю, почему Арчи к тебе так прикипел, а Ромул даже дал себя погладить, – серьезно заявил Демон в мою макушку. – Не переживай раньше времени. Далеко не факт, что мы вообще сможем обнаружить этот пузырь.

4.5

Шершавыми подушечками пальцев Карпов недовольно стер слезы с обветренных щек. Похоже, к этой моей «дурной привычке» он до сих пор не привык.

Он настойчиво потянул меня внутрь Библиотеки, не желая оставлять одну на заповедных просторах. Будто я только и делаю, что сую пальцы в клетки к дикому зверью и так и норовлю погладить опасное существо! Ну, было разок… может, два… Не больше!

Бредя по коридорчику, я слегка запнулась и пропустила Карпова вперед. Сделала вид, что хочу расстегнуть плащ, хоть в помещении и было прохладно. Что, если мисс Мэми Трейс меня узнает?

Сейчас я не могла определиться, что страшнее. То, что она расскажет, что я гуляла по Заповеднику с Бренданом, сбежав из Академии из-под опеки миротворцев. Или то, что расспрашивала ее про ихтиоподов и подробно описывала икринку. И то, и другое грозило форменной катастрофой, и сердце нервно екало в перетянутой узким платьем груди.

Впереди слышались голоса. Я робко подошла к повороту и выглянула в круглую залу, подсвеченную голубыми потолочными огоньками. Мисс Трейс собственной зеленокожей персоной, облаченная с короткое меховое платье сочного цыплячьего оттенка, стояла перед Карповым. И нет, она его не боялась, в отличие от госпожи Разиной. Даже надменно притопывала босой пяткой, сложив крупные ладошки на поясе.

– Про них давно не интересовались. Я уж думала, все позабыли о древних созданиях, – басисто сообщила гоблинша, задрав голову на профессора.

– Насколько давно? – с уважением спросил Карпов.

– Да уж пару лет… Хотя! Была одна девица. Ходила тут, выспрашивала. Доходяга ее привел… Но она была из дурочек парижских, князь. Вряд ли ваша клиентка, – мисс Трейс громко прочистила горло и стала делать резкие пассы зелеными ладошками, выуживая из пространства книгу. Ту самую, что показывала мне.

Тролль меня укуси! Да она точно меня узнает! Я сделала шаг назад, и еще один… И почти бегом припустила назад по коридору. «Доходяга и парижская дурочка» звучит куда лучше, чем «Господин Хайв и мисс Дэлориан». Пусть так и остается. Только бы Карпов не понял, что это была я. Только бы не догадался.

Я спиной оперлась о деревянный косяк арочного проема. Из узкого коридорного ответвления дыхнуло холодом, плесенью и старостью. Я подняла глаза и увидела знакомую раскидистую паутину.

«Основатели Заповедника и почетные граждане Эстер-Хаза».

Тот самый непопулярный раздел, что так манил меня в мой прошлый визит. Книги с дальней полки, укутанной мраком, будто звали их полистать. И я сдалась. В конце концов, всегда можно будет сказать Карпову, что я зачиталась и потому его не нагнала.

Взгляд сам примагнитился к толстому тому с потрепанными страницами, облаченному в дорогой позолоченный переплет. Несмотря на двухвековую патину, книга смотрелась драгоценностью на этих припыленных, затянутых паутиной полках. Почему никто не захотел ее открыть и почитать?

«Великое семейство Блэров: от Арк-Тюра Солнцеликого до Августуса и Солины» – гласила поблекшая с годами надпись. Неудивительно, что этот раздел задвинули в самую даль. С некоторых пор фамилия Блэров в мире магов стала крайне непопулярна. Но эта книга еще пела дифирамбы великому роду, по незнанию.

Я пробежалась глазами по предисловию. «Чистейшая королевская кровь без единой примеси, сильнейшие проявления Высшей магии среди современников, основатели Заповедника, неизменные председатели Верховного Совета Эстер-Хаза, почетные граждане столицы волшебного сообщества». Все рухнуло в один день. Все достижения славного семейства стерлись позором… и покрылись пеплом страшной войны.

Сама не заметила, как долистала до последней страницы, разглядывая портреты светловолосых, горделивых, величественных представителей рода. И теперь на меня смотрели два детских личика, похожих как две капли воды, но все-таки неуловимо разных.

«Августус и Солина Блэр, последние истинные принц и принцесса нашего времени».

Художник постарался передать отличия. Взгляд у девочки был затравленный, неуверенный. У мальчика, напротив, – властный, опекающий, гордый. Им было лет по восемь или чуть больше. Оба – в нарядных голубых одеждах, под цвет ярких глаз, опушенных темными густыми ресничками. Оба – очень хороши собой.

Мальчишка – я на время забыла, что это тот самый жуткий Блэр, с темным воинством напавший на магический мир, – был в своей уверенности особенно прекрасен. Глаза ярко-бирюзовые (бывают ли такие в жизни или это художественное преувеличение?), волосы – шелковистая платина, белесой волной текущая по кружевному воротничку. Он имел поистине эльфийскую наружность. Разве что уши были самые обычные. Не заостренные.

И этот милый парнишка – вроде Гитлера в волшебном сообществе? Может, поэтому нигде и не было портретов взрослого Августуса, чтобы неопытные девицы не пускали слюни на роскошного злодея?

4.6

***

Часто дыша, будто боясь упустить хоть каплю положенного мне кислорода, я выбралась из мрачного библиотечного закутка. Сердце, припустившее вдруг галопом, никак не хотело успокаиваться. Я и сама не поняла, почему случайная встреча с незнакомыми бирюзовыми глазами перетряхнула все внутри меня.

Может, потому что знала – арканы тайно продолжают дело Блэра. Из уроков Валенвайда вспоминалось что-то о запечатывании черного колдовства и очищении первой крови. Говорилось там и о возвращении Великих Даров, от которых остались одни отголоски. Нынешнее Братство жаждет стереть дестинов с карты волшебного сообщества, как недостойных владеть магией. Все это безумный Августус хотел сделать еще тогда… И, к счастью, был остановлен.

Этот молодой парень – сколько ему тогда было? Восемнадцать? Двадцать? – стоял во главе Темного воинства. А теперь, хоть и умер двести пятьдесят лет назад, продолжает вдохновлять арканов на подвиги. Те самые, что связаны с дичайшими ритуалами, моей кровью и бедным Ихти… И я должна была увидеть в нем зло. Испытать приступ отвращения, тошноту… Да что угодно!

А вместо этого я полистала еще несколько книг с полки, посвященной истории семейства Блэров. В одной – самой пыльной – нашелся его портрет в старшем возрасте. Там Августусу было лет шестнадцать. Черты лица с годами истончились, он приобрел внешность аристократа: белая кожа, точеные скулы, яркие глаза, в которых бушевало южное море.