Касим был другим. Он был сильным, уверенным, честным. С ним она чувствовала себя в безопасности, и это позволило ей раскрыться перед ним. Ее душа была застенчивой и нерешительной, открывалась только тогда, когда верила, что ей не будет больно.

Но он обошелся с ней как с любой другой женщиной. Она потерпела неудачу.

На публике ей удалось создать имидж жесткой, уверенной в себе женщины вроде Треллы. Но она так и не смогла добиться этого с Касимом.

Анжелика закончила письмо Садику, в котором писала о серьезной простуде и совершенной невозможности прилететь в таком состоянии на свадьбу, и отправила его.

Она никого не обманывала. Ее семья знала, что между ней и Касимом все кончено. Хасна тоже должна была это понимать.

Анжелика фыркнула и взглянула на свои красные глаза в отражении. Она действительно выглядела так, будто боролась с серьезным недугом.

Трелла делала все возможное, чтобы поддержать ее.

Это был настоящий перелом, которого Анжелика жаждала. Сначала братья смотрели на ее зависимость от Треллы, как на предательство их негласного соглашения. Они все так долго оберегали Треллу и не сразу смогли увидеть, что внезапная беспомощность Анжелики действительно пошла Трелле на пользу.

Трелла увеличивала свою нагрузку по собственному желанию. Она планировала присутствовать на свадьбе, но предложила взять на себя хлопоты о Хасне, чтобы Анжелике не лететь в Замаир. Этим утром Трелла даже вызвалась совершить поездку в Лондон и встретиться с каким-то давним клиентом который принадлежал к королевской семье и имел конфиденциальный заказ.

Трелла также говорила о том, что станет чаще встречаться с клиентами, как только вернется из Замаира. Но пока Анжелика не могла на это рассчитывать и всегда самостоятельно встречалась с потенциальными клиентами, оценивала их уровень доверия.

Таким образом, когда ее охранник позвонил и сообщил, что ее клиент на одиннадцать часов прибыл, она вздохнула и согласилась спуститься вниз.

Анжелика сверилась с записями. Жерар Паскаль. Что-то о подарке для невесты. Поскольку у нее не было другой информации об этом потенциальном клиенте, его можно было проводить в небольшую приемную в фойе.

Комната была причудливой маленькой беседкой, заполненной мебелью эпохи королевы Анны.

В приемной были две двери и окно в фойе, что создавало иллюзию более просторного помещения, но на самом деле там было стекло, для того чтобы охранники могли следить за ее безопасностью, если двери были закрыты.

Жерар Паскаль обладал восточной внешностью. Это ее первое впечатление, но было много парижан с восточными корнями, которые жили здесь на протяжении нескольких поколений. С таким именем она предположила, что он француз.

Он был похож на Касима, это была ее вторая мысль. Вероятно, это сходство обуславливалось высоким ростом.

Цвет кожи, высокие скулы, глаза тоже. Эта нижняя губа.

Она осеклась. В них нет ничего похожего. Это просто тоска по Касиму. Это все.

Затем он открыл рот и произнес с таким же акцентом, почти с таким же тоном и интонацией:

— Пожалуйста, зовите мне Жерар. Спасибо, что нашли для меня время.

Он тепло улыбнулся, нервничая. Анжелика привыкла к такой реакции. Хорошо, что он не лишился чувств от восторга, вызванного встречей с представителем семьи Совтер.

— А я Анжелика. Пожалуйста, присаживайтесь и скажите мне, какой подарок вы имели в виду. Если я не смогу вам помочь, уверена, что смогу предложить кого-то, кто может это сделать. — Это было ее формулой, запасной путь, если она решит отказать клиенту.

Она уже склонялась к отказу. Она точно не чувствовала угрозы, но чувствовала, что он хотел от нее чего-то иного.

Он поднял палец и подошел к двери, ожидая, пока один из ее охранников передаст ему черный мешочек размером меньше его ладони.

— Все в порядке, — сказал ее охранник.

— Не возражаете? — спросил Жерар, прикрыв за собой дверь.

Анжелика поднялась, чтобы закрыть вторую дверь, затем присоединилась к нему за журнальным столиком.

— Моя просьба очень… — Он нахмурился, подбирая слова, затем высыпал содержимое мешочка на журнальный столик.

Это было невероятно красивое ожерелье, цепочка из трех тонких нитей белого золота, украшенная синими драгоценными камнями. Причудливо выложенный узор напомнил ей какой-то образ из прошлого.

— Арабская вязь? — догадалась она, изучая предмет.

— Это значит «вместе». — Он просиял.

— Красиво. — Она сразу же взяла ожерелье, чтобы изучить более внимательно. — Можно? — Она протянула руку, добавив: — Хотите, я придумаю что-нибудь, что к нему точно подойдет?

Она сделает это с удовольствием. Ее фантазия забурлила.

— Полагаю, что у вас уже есть то, что мне нужно.

— Простите?

Анжелика узнала работу.

— Вы, случайно, не делали одну вещь для моего брата, Анри? Браслет с розовыми и белыми бриллиантами?

— Я не обсуждаю своих клиентов. — Его губы дрогнули, как будто он знал, что она неоднократно повторяла ту же фразу. — Но моя работа есть у ювелиров здесь, в Париже, и в Лондоне. И я делал что-то подобное, когда переехал во Францию. Вполне возможно, среди моих работ есть и браслет, о котором вы спрашиваете.

— Я хотела спросить брата, где он его взял, — пробормотала она, но Анри не разговаривал с ней после того, как она без приглашения вторглась в квартиру и обнаружила, что Цинния оставила его.

— Мне очень хотелось бы поработать вместе, — выпалила она. — Я поражена вашим мастерством.

Он улыбался, глаза его сверкали.

— Это трогает меня. Вы не представляете, как сильно.

— Вы где-то видели мои работы? Вы же знаете, что мы с Треллой создаем наряды вместе? — Она снова взглянула на ожерелье, пытаясь представить, на что оно могло бы вдохновить ее.

— Я сделал это для своей сестры. Я надеялся, что вы сможете отвезти ей эту вещь.

— Боже мой! — Если бы она не была так увлечена ожерельем, она бы сообразила раньше. Анжелика вскочила, пятясь и отступая от призрака.

К ним ворвался Шарль.

Она подняла руку.

— Я в порядке. Просто удивлена, — заверила она. — Какое сегодняшнее слово? Я даже не могу вспомнить. Нарцисс? — Она коснулась лба. — Честно, я в порядке. Мне просто нужно немного…

Она махнула в сторону воскресшего брата Касима. Ее рука дрожала.

— Мне очень жаль, — сказал Джамал, вздрогнув. — Я думал, ты знаешь.

— Нет. — Она, должно быть, побелела как лист, но сумела выпроводить Шарля.

Он продолжал внимательно следить за ней.

— О боже, Джамал, — выдохнула она. — Откуда я могла знать? Вся твоя семья думает, что ты мертв.