– А ты хорошо сражался, торговец. Слишком уж хорошо. Где научился так владеть саблей?

– У тангутов, – Баурджин брякнул первое, что пришло на ум.

– У тангутов? – удивленно переспросил Цэцэг. – Вот уж не думал, что тангуты применяют те же ухватки, что и монголы.

– Видать, переняли…

Нойон посмотрел вдаль, где над сопками, поднималась ввысь еле заметная струйка дыма.

– Подают знак своим. – Цэцэг пригладил рукой растрепавшиеся волосы. – Вернутся.

– Может быть… – честно говоря, Баурджин тоже склонялся к этому.

– Нам надо побыстрей убраться отсюда, – оглянувшись, продолжал разбойник. – Часть товаров навьючим на лошадей. Жаль вот, придется бросить повозки. Скажи, торговец, мы много бы выручили за них?

– Немало. – Молодой нойон усмехнулся – он уже принял решение. – Мы их и не бросим, продадим.

– Кто их здесь купит?

– Подождем мужчин.

– И сколько ждать? – нехорошо осклабился Цэцэг. – День, два, неделю? А если за это время сюда нагрянут разбойники?

– Не нагрянут. – Баурджин устало махнул рукой. – Смотри, вон уже и нет никакого дыма. Нет, то не разбойники – пастухи с дальних кочевий.

Взгляд нойона упал на приготавливаемых к погребению мертвецов:

– Сожалею о смерти твоего соратника.

– О чем ты? А, Нарамчи… – Разбойник цинично хохотнул. – Он был плохой соратник, слишком болтливый и жадный. Впрочем, земля ему пухом… Так я так и не понял, сколько времени ты собираешься здесь торчать?

– Пару дней. – Баурджин пожал плечами, подумав, что за это время в кочевье что-нибудь да изменится к лучшему – либо вернутся мужчины, либо придет помощь от соседей, куда, по словам Гамильдэ-Ичена, уже послали гонцов. Жаль, что соседи эти кочевали в дне пути. Ну, по местным меркам – рядом, ближе-то никого не было.

После погребения жители кочевья устроили небольшой пир, поминая усопших. К росшему у могил корявому дереву привязали колокольчики и разноцветные ленточки. Сели тут же, под деревом, разостлав широкую кошму. Выпили арьки…

Второй из оставшихся в живых разбойников – Цэрэн – подсел к Баурджину и неожиданно поинтересовался, не подходили ли к нему насчет продажи телег.

– Нет, не подходили, – нойон покачал головой. – А что, должны были?

Впрочем, вскоре подошли, уже ближе к вечеру. Точнее, не подошли, а подошла – Боргэ. Пошушукалась о чем-то с сидевшим здесь же рядом Гамильдэ-Иченом, улыбнулась:

– Спасибо тебе, торговец. Если б не ты…

– Не стоит – Баурджин отмахнулся. – Выпьешь арьки?

– Нет, – девушка покачала головой, – я ее не люблю, горькая. Наши спрашивают – не хочешь ли ты продать повозки?

– Повозки? Ого! – удивленно воскликнул нойон. – А что, у вас своих нету?

– Да сгорели. Видать, разбойники подожгли. Наши говорят, странно – вроде разбойников в той стороне, где повозки, и не было… Видно, пустили огненную стрелу.

Баурджин усмехнулся – что-то не видал он никаких огненных стрел, зато слышал кое-что от Цэрэна. Оказывается, ушлый малый этот разбойный парень, ишь как хитро все рассчитал! Воспользовавшись нападением, пожег местным повозки. Молодец, далеко пойдет… если раньше не сломит себе шею.

Нойон наклонился к девушке:

– За сколько вы хотите их купить?

– Один из ваших, вон тот, – Боргэ кивнула на Цэрэна, – сказал, что повозки ваши очень хорошие, тангутские, крепкие… надолго, мол, хватит. Просил недешево… Да мы согласны, согласны – все равно повозки нужны. Вдруг придется срочно откочевать, это ведь не наши земли – хана Джамухи.

– Ах, вот оно что, – Баурджин сделал вид, что удивлен. – Значит, это Джамуха вас сюда позвал?

– Ну да, он, – согласилась девушка. – И не только нас – всех прочих. Ох… кого только не позвал. Великое множество. Есть и христиане, как мы, но хватает и язычников, дикарей немытых, – Боргэ презрительно прищурилась, – как те, что на нас напали. А ведь Джамуха клялся, что никто никого трогать не будет – и что выходит?

– Да, – улыбнулся нойон. – Я смотрю, у Джамухи много всякого отребья.

Девчонка хлопнула себя ладонями по коленкам:

– Вот, правильно ты сказал – отребье!

Баурджин поспешно отвернулся, скрывая довольную улыбку, – хорошая была новость. Если у Джамухи так идут дела…

– Нойон, хочу с тобой выпить! – пьяно улыбаясь, на кошму опустился Сухэ с туго перевязанной тряпицей правой кистью. Вот его только тут и не хватало.

– Нойон?! – Боргэ навострила уши.

– Это меня так прозвали наши, – широко улыбнулся Баурджин. – За меткий глаз и острую саблю – вовсе не лишние у нас, купцов, вещи.

– Нойон… – негромко повторила Боргэ. – А тебе идет это прозвище!

Позади, со стороны гэров, вдруг послышались тревожные крики и шум.

– Смотрите, смотрите! – кричали женщины и дети. – Там, за лесом…

За лесом поднималась пыль. Кто-то скакал… Чей-то отряд… Разбойники!

Прав оказался Цэцэг – они возвращались!

И что теперь? В лес не убежать – выловят, он здесь, вблизи берега, редкий.

– Быстро поставьте телеги вокруг гэров! – вскочив на ноги, громко скомандовал Баурджин. – Кто хорошо бьет из лука?

– Все, господин!

– Ой, – нойон зажал руками уши, – да не гомоните вы так, девушки! Слушай мою команду. Стройся! Ну, что вылупились? Говорят вам, постройтесь в ряд. Да побыстрее – враги ждать не будут.

Возникшая было паника быстро прекратилась – вдохновленные невозмутимой деловитостью Баурджина женщины выстроились нестройной шеренгой и замерли в ожидании дальнейших указаний.

Нойону очень хотелось рявкнуть – «Рравняйсь! Смир-на!» – но приходилось сдерживаться, вряд ли б его сейчас поняли.

– Итак, – четко бросая слова, Баурджин ставил имевшемуся в распоряжении войску боевую задачу. – Судя по пыли, имеем в приближении врага, в количестве… гм… ну, примерно, пол-эскадрона. В общем, человек двадцать – не так уж и много. Из лука все бьют?

– Все! – отозвались нестройным хором.

Ну, понятно. Мог бы и не спрашивать.

– Возьмите свои луки, запас стрел. Ты, ты и ты – засядете во-он за той повозкой, ты, черноглазая, старшая. Поняла? Не слышу ответа?

Черноглазенькая девчонка вскинула голову:

– Поняла, господин!

– Вперед, исполнять! Теперь – вы. – Баурджин повернулся к остальным. – Вы трое… и еще ты, Боргэ – за гэр, в кусточки, сидеть, не высовываться, пока не крикну. Вы, бабушки… Быстро уведите детей в овражек, ну и дальше, по возможности – за реку. Брод здесь есть?

– Есть.