Глава 24

Злата.

Он правда не понимает, почему я бегу? Вскидывает непонимающий взгляд и удивленно качает головой. А я не могу выдерживать его близость… Его слишком много сегодня. Запаха, голоса, прикосновений рук к моим дрожащим ладоням. Черт… Боюсь представить, что будет, когда мы дойдем до главного… Мне даже думать страшно об этом.

– Злата, давай я тебя довезу.

Ну уж нет… Мне бы спрятаться в своем крошечном кабинете и успокоиться. Отдышаться от Гончарова, отмыться от его чертовой близости, на которую я ведусь, как глупая курица… Единственный мужчина, как ни крути… Первый и единственный, хоть я и была замужем.

– Я сама. Мне тут близко… – выдыхаю хрипло и выскакиваю, на ходу надевая курточку.

Сейчас заеду на работу подписать кое-какие документы, а потом к Зойке… Если бы не планирование беременности, я бы и в магазинчик заскочила – за красным вином или чем-нибудь покрепче.

В бухгалтерии меня встречают безрадостно. Ну кому нужен работник, находящийся на столь длительном больничном? А увольняться я не решаюсь, хоть Гончаров и пообещал нас обеспечивать. На словах-то он герой, а на деле… Обычный предатель и слизняк. Не поверите, я все время напоминаю себе о его поступке. Но стоит мне на время забыть обо всем, дурацкое сердце начинает таять, тело плавиться, а душа раскрываться, как бутон…

Зойка ждет меня в офисе визового центра, где она трудится. По дороге звоню бабуле, удостоверившись, что с Никитушкой все хорошо. Мой мальчик стойко переносит капельницы и прочие процедуры. Мы немного болтаем с сыночком по телефону, пока я трясусь в маршрутке. Солнце припекает, как весной, а из сердца улетучивается «гончаровская» магия. Я снова, наконец, могу спокойно дышать и мыслить. Не представляю, как буду жить, когда все закончится… Как общаться, принимать его у себя в доме, терпеть его присутствие – невыносимое и такое желанное…

Выскакиваю на остановке и спешу в гости к подруге – она единственная, кто меня понимает и ценит. Моя красавица отрывается от ноутбука и закрывает кабинет изнутри.

– Надоели мне все, Златка, – певуче протягивает Зойка, поправляя длинную каштановую прядь. – Когда уже Новый год наступит, а? И я, наконец-то смогу выспаться? Ой, прости… Извини, родная, что-то я брякнула не то. Впрочем, как обычно… Моего крестника не отпустят из больницы? Хоть на денечек?

– Боюсь, что нет. Я ведь не рассказала тебе главной новости, Зой, – начинаю я, пряча взгляд, как провинившаяся школьница.

– Господи, не томи, – испуганно протягивает она. – Все плохо, да? Ты говорила, результаты исследований должны на днях прийти и…

– Никто из нас не подходит.

Рассказываю Зойке о втором ребенке, моих сомнениях и страхах, стараясь не обращать внимания на округлившиеся от удивления девичьи глаза и возгласы, изредка нарушающие мою монотонную речь.

– Офигеть, Белоцерковская, – плюхается она в кресло. – Вот это ты даешь!

– Да, – соглашаюсь я. – Будь моя воля, я бы близко не подошла к нему, а так… Господи, не представляю, как буду жить потом, когда все кончится? Как Амиран все воспримет? Я же ничего ему так и не сказала.

– Как не сказала? Ты что? Он хороший парень, Злат. И любит тебя в отличие от этого напыщенного предателя на модной тачке, – фыркает она. – Никита уже разбил тебе сердце один раз. Да и друзья у него так себе…

Зойка заливается краской, а я понимаю, что подруга скрыла от меня что-то важное.

– Какие такие друзья? Рассказывай, что стряслось?

– Злат, да мои проблемы ерунда по сравнению с тем, что приходится переживать тебе. Забей. Есть один товарищ – красавчик и владелец рыбного ресторана. В общем, проехали…

– Роберт? Ты про него говоришь? Он приехал в тюрьму вместе с Никитой. Хороший парень, как по мне… Вы же знакомы, Зой?

– Не хочу об этом. Ты как-то собираешься готовиться к… К сеансу Никиты Гончарова? – хитро улыбается она, покрутившись в кресле. – Ну там… Педикюр, эпиляция.

– Фу! – плююсь я. – Вот еще! Это все только из-за Никитушки. Уверена, он все сделает быстро и без эмоций. Нет, даже не так: я настою на том, чтобы все произошло, как у собак, которых разводят под наблюдением ветеринара.

– Ладно, Золотко. Не буду тебя смущать, хотя уверена, что так не будет. Так, как ты говоришь.

Зойка отвлекается на смартфон. Листает новостную ленту, а потом вскрикивает, заставляя меня чуть ли не подпрыгнуть на месте:

– Вот это да, Златка! Ты только посмотри, какой скандал.

– О чем ты?

– Слушай, что о твоем бывшем пишет один из самых модных новостных пабликов:

«Адвокат утверждает, что Никита Гончаров проявлял насилие к своей жене – русской американке Габриеле Бадор. Если супруги не придут к согласию, Гончарову грозит иск, а, возможно, и тюремное заключение. Гражданский суд США заботится о женщинах, переживающих дурное обращение в семье. До выяснения обстоятельств потенциального виновника заключают под стражу. Закон о домашнем насилии в США действует не так, как в нашей стране. Будем следить за новостями в звездной семье».

– Гляди, какая роскошная краля! – раскрасневшаяся от эмоций Зойка разворачивает смартфон и демонстрирует мне хищную улыбочку Габи на экране.

Поверить не могу… Они собираются разводиться? Или к чему это все? Адвокат, статьи в желтой прессе и обвинения Никиты? Одно мне ясно – Габи защищает свое…

Глава 25

Злата.

Желание жаловаться на судьбу мгновенно исчезает… Растворяется в поглотившей меня тревоге за Никиту. Ну не верю я, что он способен на такое… Зойка продолжает восхищаться красотой «заграничной девки», а я медленно тянусь за шарфом… Ни минуты не хочу здесь оставаться. Пить чай, есть конфеты и плакаться в жилетку подруги, пока на Никиту льют грязь. Надо же что-то с этим делать? Или нет? Проклятое сердце сжимается в камень при мысли, чем скандал может обернуться для нас? Да-да, я прежде всего думаю о сыне. Никите-старшему ведь придется все это разгребать? Тушить скандал и оправдываться? Может, он уже от идеи завести второго ребенка отказался? Своя-то семья дороже?

– Златка, ты куда? – Зоя, наконец, переключает внимание с Габи на меня. – Побежишь спасать этого предателя? Может, оно и к лучшему? Закон бумеранга никто не отменял. Он бросил тебя и свалил за бугор, оставив наедине с разъяренной общественностью и их обвинениями в адрес твоего отца. Вспомни, сколько тебе приходилось оправдываться и защищать дом от наглых папарацци?

– Я все помню, Зой. Мне плевать на Никиту. Для меня в приоритете здоровье сына. Если Гончаров откажется помогать в лечении Никитушки из-за скандала с женой, я