Драться я никогда не умела, предпочитая победы в словесных дуэлях. Да, собственно, и особого повода применять свои силы в физических поединках жизнь не предоставляла. Только однажды в школе, в седьмом классе, моя злейшая «подруга» Юлька Маизова, связавшись с какими-то дворовыми девчонками, решила отточить на мне свои боевые навыки. И ей это удалось – с таким же успехом она могла колотить боксерскую грушу. По крайней мере, та бы ей оказала то же сопротивление, что и я.

И вот, спустя более чем двадцать пять лет, ситуация повторилась с точностью. Безуспешно пыталась я отпихнуть от себя обезумевшую женщину, колотившую меня почем зря по всем частям тела.

Боли я не чувствовала. Во всяком случае, пока. А вообще ощущения интересные: довольно странно лежать на кафельном полу и принимать град ударов от ухоженной, красивой дамы, так соблазнительно пахнущей дорогими духами. Надо бы потом поинтересоваться, что за аромат – очень он мне понравился.

Но всему когда-то приходит конец. На наши вопли (а хоть я и не сопротивлялась, но звуковую сигнализацию все же включила) прибежали официанты. Кое-как оттащив от меня упирающуюся соперницу, они растерянно сдерживали ее, явно не зная, как поступить. Еще бы! Клиентка-то VIP! Из заведения ее просто так не выставишь! С другой стороны, не взирать же спокойно, как она избивает пусть и не почетного, но все же гостя?

Выход из ситуации нашелся сам. В лице Петрова Сергея Павловича. То ли услышав шум, то ли обеспокоившись длительным отсутствием спутницы, то ли просто отправившись в туалет по своим нуждам, появился он в дверном проеме и, оглядев «поле боя», сразу все понял.

Еще десять минут назад я наивно полагала, что видела шефа в гневе. Забираю свои слова обратно: назвать наблюдаемые мною недавно эмоции яростью – все равно что обозвать легкий летний ветерок тайфуном.

Вот теперь-то мне представился случай лицезреть начальника в бешенстве! Глядя на его широко раскрытые глаза, метавшие молнии, раздувающиеся ноздри и побагровевшее лицо, я поняла: именно так выглядел Иван Грозный перед тем, как убить своего сына.

Правда, в отличие от царя, Петрову все же удалось избежать смертоубийства. Он даже никого не покалечил. Просто подскочил к брыкающейся Ангелине и, схватив ее за локоть, потащил в зал, к вящему облегчению сотрудников ресторана. Оставшись со мной наедине, они нерешительно топтались на месте, явно не понимая, что предпринять в такой ситуации.

Великодушно облегчив их задачу, я махнула рукой, отпуская ни в чем не повинный персонал заведения восвояси. Те с явным удовольствием воспользовались моим щедрым предложением и быстро ретировались.

Адреналин, вырабатываемый организмом во время драки и оказывающий анестезирующее действие, постепенно перестал поступать в кровь. Вместе с этим пришла боль. Причем во все органы сразу. Такое ощущение, что по мне каток проехал, – болела каждая клеточка тела.

Подойдя к раковине, чтобы смыть кровь с губы, я посмотрела в зеркало и ахнула. Ничего себе первое свидание! Страшно подумать, что будет на последующих. Под глазом расплывался багровый кровоподтек – уверена, завтра он сменит цвет на фиолетовый. Волосы всклокочены, через всю левую щеку проходит огромная царапина.

Ох, е-мое! С другой стороны, конечно, я это заслужила. С опозданием в четырнадцать лет меня настигло возмездие. Пусть даже конкретно сегодняшняя драка и не справедлива, но в общем и целом поделом мне: не спи с чужими мужьями, если не хочешь ходить потом с фонарем под глазом.

– Простите, пожалуйста. – Раздавшийся за спиной голос Петрова заставил меня вздрогнуть. Подозреваю, теперь я еще долго буду шарахаться от каждого шороха. – Я вас напугал?

Невероятно проницательный мужчина! С такими способностями ему бы экстрасенсом работать.

– Угу, – буркнула я, аккуратно зарываясь лицом в холодную воду, отчего оно тут же вспыхнуло огнем. Поморщившись и тихо застонав, я вновь посмотрела на себя в зеркало. На этот раз его поверхность отразила грустного клоуна: всегда аккуратный маленький носик превратился в сливу, а по щекам черными слезами стекает тушь.

– Да уж, – усмехнулась я своему отражению и соорудила аккуратную вуаль из брызг – так намного легче.

– Валерия, я прошу прощения за свою спутницу. – Петров прижал руки к груди. – Понимаете, у нее сейчас непростой период, она психически неуравновешенна, сидит на таблетках и…

– То есть вы хотите сказать, что я еще и посочувствовать ей должна? – резко повернувшись, поинтересовалась я, блеснув глазами. Серпал смутился.

– Нет, я не это имел в виду…

– А! Бросьте! – махнула я рукой. – Вы-то тут при чем? Спасибо, что извинились, но вашей-то вины в случившемся нет.

Я набрала жидкого мыла из дозатора и, охая и морщась от боли, принялась смывать остатки макияжа, который еще какой-то час назад наносила с невероятным старанием и усердием.

– Но ведь Геля меня к вам приревновала, – удивился шеф. – Выходит, я как бы при чем. Дал ей повод, что, в общем, не трудно…

– Вас? – удивилась я. – Господи, что у этой женщины в голове? Да как ей такое вообще вообразилось? С чего?

Мужчина неожиданно рассердился.

– А почему это вас так удивляет? – возмутился он.

– А почему не должно? – вопросом на вопрос отреагировала я. – С какой стати ей такое думать, учитывая, что вообще-то я тут со спутником?

– Ну, больное воображение нездоровой женщины, видимо, – ехидно ответил Петров.

– Сергей Павлович, – устало проговорила я, доставая носовой платок и снимая им остатки косметики с лица. – Извинения приняты. Вряд ли вы можете мне чем-то помочь. Может, вернетесь к своей даме сердца? Уверена, она не меньше меня нуждается в помощи.

Если бы взглядом можно было испепелить, сейчас на кафельной плитке осталась бы только горстка пепла, так грозно шеф на меня посмотрел. Боже мой! Что опять не так-то? Оставит меня эта парочка в покое или нет?

– Геля уехала домой на такси.

– А сын? – В моем голосе слышалась тревога, которую Петров тут же заметил. И очень удивился.

– Почему это вас так интересует?

– Ну как же! – воскликнула я. – Бесчувственный вы чурбан! Неужели не понимаете! У мальчика такой сложный возраст, а тут еще мать психопатка. Простите…

Серпал только рукой махнул.

– Такая сцена, безобразная уже сама по себе, может травмировать нежную детскую душу, так наверняка мать отыграется на ребенке.

– Хм, об этом я как-то не подумал, – пробормотал Петров, взлохматив рукой прямые волосы.

– А следовало бы! – воскликнула я и опрометью покинула туалет.

Шеф потрусил сзади.

– Вы куда? – поинтересовался он.

– Сына вашего спасать, куда же еще! – воскликнула я и тут же закусила губу. Елки-моталки! Откуда бы мне знать, что Костик – сын Петрова? Допустим, о его родственных связях с Ангелиной я могла догадаться, учитывая природное сходство и обстоятельства вечера. Но вот отцовство шефа в данных обстоятельствах совсем не очевидно. Вообще, я бы сказала, не очевидно. Вот это прокол! Интересно, Хоруженко известно, что Серпал – отец мальчика? Может, свалить на него? Нет, рискованно! Придется выкручиваться, сказав, что я просто попала пальцем в небо, выдвинув предположение.