– К маме. Отстаньте все от меня.

– Его нужно проводить, – сказал Али.

– Только до дома, – испугалась Лариса, – с его мамой я встречаться не хочу.

Так они и дошли: впереди нетвердой походкой шел Роман, сзади еще трое. Все благополучно добрались до дома.

– Все, – облегченно вздохнула Настя, – зашел в подъезд.

– Давайте теперь я вас провожу, – попросила Лариса, – а то я боюсь в подъезд заходить. Сейчас Ромкина мама скандал мне устроит.

– А ты-то здесь при чем? – не поняла Настасья.

– Мне всегда доставалось за него. Еще со школы. Он двойку получит, Ирина Викторовна ко мне разбираться идет. Мы с ним за одной партой сидели.

– И чего ж ничего не высидели? Ладно, пойдем проводим Али до квартиры Степанцова. Он уже в посольство позвонил, утром за ним приедут.

– Приедут, – кивнул Али.

– Ты на все замки закройся и на всякий случай к двери шкаф придвинь, – посоветовала ему Настя, когда они поднялись в квартиру Степанцова.

– Русский экстрим? – рассмеялся Али. – Мне обещали на Волге русский экстрим. Я туда ехал. Завтра снова поеду.

– До завтра еще дожить нужно, – многозначительно заметила Настя. – Прощаться не будем. Еще увидимся, – и она кокетливо добавила: – Если захочешь.

Возвращалась домой Лариса, когда уже стемнело. В подъезде было тихо и спокойно. Видимо, Стрелкины уже угомонились. Она прошла в комнату, разделась, не включая свет, и упала на кровать. Столько переживаний за один день! Василия не нашла, Романа чуть не утопила! Хотя тот сам виноват. Приревновал неизвестно к кому. У парня мозги набекрень, он себя принцем мнит, а Ромка лезет со своей ревностью. Ладно бы по делу, а то помогла человеку, попавшему в беду. Конечно, не нужно было врать про девичник, но кто знал, что он с ней пойдет? Ревность Стрелкина – это его минус, подумала Лариса, когда он ревнует, становится очень похожим на свою мать. А это ей не нравится. А что ей еще не нравится? Не нравится, что рукой машет и ее в жены раздает. У нее уже есть один муж, с нее хватит. Не гарем же, в самом деле, разводить. Хотя идея интересная. Демократическая идея. Был же когда-то на земле полный матриархат. Вот бабы жили! Мужики у них и еду готовили, и пряжу пряли, и с детьми сидели. А женщины что делали? Охотились! Все, как одна, были Дианами-охотницами. Мужики у них были под каблуком. У каждой – по пять штук. И все такие ревнивые, как Стрелкин. И по пять штук свекровей на одну Диану. Пять Ирин Викторовн! Ну его, этот матриархат.

А симпатичный он, этот Али Абабуа, думала Лариса, закрывая глаза. Если ночью приснится, в самом деле она поверит, что он принц. Вот тогда Настасье повезет! Увезет он ее в этот самый Вахрейн, станет она его женой… Или наложницей?! Он все про какой-то сераль говорил. С другой стороны, мама его училась в Советском Союзе, папа страной правит. Современные люди, эти вахрейнцы. Станет Настя принцессой, будет Лариса с мужем Ромой Стрелкиным к ним в гости ездить.

Довольная физиономия мужа Стрелкина в Ларисином сне неожиданно превратилась в лицо Василия, потом снова сменилась на Ромкино. Потом вместо них всплыл образ Али…

Полуголый Степанцов проскочил в подъезд под улюлюканье вредных старушек и только перед самой дверью сообразил, что ключа у него нет. Он остался в старых джинсах у этих тупоголовых бандитов, которые его раздели. Хорошо еще, что он не взял с собой документы. Василий критически осмотрел себя, пытаясь представить, как он выглядит со стороны. Отвратительно, подумал он. Старушки будут правы, обсуждая на каждой скамейке то, что он, как сбежавшая куртизанка, предстал перед ними с голым торсом и в рваных штанах. Рубашку пришлось скинуть в машине потому, что на ней было крупно вышито чьей-то заботливой рукой: «Психиатрическое отделение № 1». Он еще немного помялся, решая, что сделать: постучаться к соседке и позвонить от нее сестре, чтобы та тайком от родителей принесла ему ключ, или кустами добраться до нее в таком виде.

Пока он рассуждал, сверху спустилась еще одна соседка и, увидев его спину, радостно поздоровалась. Потом она сникла и стала вслух зачитывать про психиатрическое отделение. «Откуда она знает?!» – испугался Степанцов. Та, словно прочтя его мысли, ответила:

– У вас на заднем кармане брюк такое написано!

– Это не мои! Это не моя одежда! – попытался оправдаться Степанцов, пятясь задом к собственной закрытой двери.

Второй вариант отпал сразу. Заботливая рука вышила адрес своей работы на всем, до чего только смогла дотянуться! Придется снимать штаны и стучаться к соседке. Что может подумать одинокая женщина детородного возраста? Под штанами у него нет трусов. Их ему в этом самом отделении не выдали.

– У вас, вероятно, захлопнулась дверь? – не унималась соседка.

– Да, – нашелся Василий, – я как раз душ принимал.

– Но в доме уже две недели нет горячей воды.

– Я моржую в некотором роде.

– Надо же.

– Кто-то позвонил. Я вышел посмотреть, дверь захлопнулась. На лестничной площадке холодно, я нашел эти штаны и надел. – Какое алиби, подумал Степанцов, любой преступник позавидует.

– А почему на них сзади написано? – соседка попыталась снова прочитать надпись, но Василий ловко уперся своей задницей в дверь.

В этот самый момент входная дверь открылась. Василий свалился в объятия Али. Тот увидел соседку и добросердечно улыбнулся двумя рядами белоснежных зубов.

– Надо же! – возмутилась та и пошла вниз до-кладывать про неблагополучную обстановку в отдельно взятой квартире поджидавшим ее старушкам.

– Вы кто? – удивленно поинтересовался Василий, разглядывая незнакомца, открывшего ему дверь собственной квартиры.

– Короче говоря, Али Абабуа. Гость вашей страны и сын своей родины.

– А что вы делаете на моей жилплощади?

– Жду Ларису.

– Понятно, – процедил Степанцов, но для того, чтобы лишний раз убедиться, переспросил: – Рыжую такую, симпатичную?

– Да, – добродушно признался Али, – красивую.

Василий прошел в комнату, подтянул штаны, засунул руки в карманы и стал нервно прохаживаться взад-вперед. Точно так же, как вчера это делал Стрелкин.

– Я ее тоже подожду! – заявил он.

– Садитесь, – предложил Али, – она сейчас подойдет.

Василий хмыкнул и продолжил хождение. В дверь позвонили. Али пошел открывать, а Василий подбежал к окну и сел на подоконник. Потом резко перепрыгнул в кресло, положил ногу на ногу и замер в этом положении.

– Здравствуй, Василий, – произнесла Лариса, как только увидела Степанцова, и, представила его Али: – Это мой муж.

– А, – иностранец попытался разобраться в запутанных отношениях, – этот муж. А тот вчера был жених?