Немного подумав, я набрала номер своего бывшего клиента, бизнесмена экстра-класса Леонида Марковича Гройсмана. Мы условились встретиться у клуба через час. За это время мне нужно было перевоплотиться в гламурную леди. Я помчалась в центр города, где имелось все необходимое: салон-парикмахерская, кабинет визажиста и магазин эксклюзивного платья, предоставляющий наряды напрокат.

В восемь вечера перед Гройсманом стояла если не светская львица, то уж не Золушка точно. Облегающее платье из дорогого трикотажа подчеркивало стройную талию и точеные ножки. Длинные белокурые волосы уложены волнами, ниспадающими на плечи. Макияж мог быть и поскромнее, но девушка-визажист заверила меня, что для вечернего выхода самое то. Туалет дополняли классические туфли на шпильке и аккуратная кожаная сумочка в цвет туфель.

— Татьяна, не понимаю, как это возможно, но вы еще больше похорошели, — целуя мою руку в знак приветствия, отвесил комплимент Гройсман. — Сегодня все мои партнеры по бизнесу умрут от зависти, и завтра я лишусь половины заказов.

— Искренне надеюсь, что до этого не дойдет, Леонид Маркович.

— Признавайтесь, в нашем клубе окопался американский диверсант? Или кровавый маньяк?

— Нет-нет, Леонид Маркович. Ничего криминального, поверьте. Мне просто надо побеседовать с одной дамой, а «Венеция» — единственное место, где ее наверняка можно застать.

— Ей известно о вашем желании? — уточнил Гройсман.

— Это не важно. Главное, что мне о нем известно, — отшутилась я.

Мы прошли в фойе «Венеции». Охрана пропустила Гройсмана, не требуя подтверждения членства. Не то чтобы он был здесь завсегдатаем, но в Тарасове каждый знал, кому город обязан широким выбором мест для ночной тусовки. В этот бизнес Гройсман вкладывал половину своего дохода. Меня как лицо, сопровождающее высокого гостя, тоже пропустили без вопросов.

— Татьяна, позвольте, я объясню, как здесь все устроено, — на правах радушного хозяина предложил Гройсман. — В «Венеции» несколько залов: караоке-бар, кальянная, танцпол и летняя терраса для уединения. Я не имею в виду ничего вульгарного, уединяются и затем, чтобы поговорить.

— Не волнуйтесь, я вас правильно поняла, — успокоила его я.

— Так в какую часть клуба вы хотите попасть?

— Понятия не имею, — призналась я. — К такому разнообразию я как-то не подготовилась.

— Думали, придете, засядете в баре и станете наблюдать за посетителями, пока не отыщется тот, кто вам нужен? — рассмеялся Гройсман.

— Что-то в этом роде, — вынуждена была согласиться я.

Как угадать, в какой части клуба проводит время журналистка? Как вообще вычислить ее, если я даже настоящего имени ее не знаю? Расспрашивать всех встречных-поперечных? Боюсь, тогда влияния Гройсмана не хватит, чтобы сохранить за мной право находиться в клубе.

— Татьяна, вы ведь ищете конкретную женщину, правильно? — поинтересовался Гройсман. — Так назовите мне ее имя, и я попытаюсь выяснить, в каком из залов она обычно отдыхает.

— Если бы было так просто, — вздохнула я. — Все, что мне о ней известно: рост, комплекция и цвет волос. А, нет, еще примета, особая. На правой кисти с тыльной стороны татуировка в виде сплетенных рыб.

— Любопытно, — оживился Гройсман. — Думаю, караоке и летнюю террасу можно исключить. Остаются кальянная и танцпол. Дабы ускорить процедуру поиска, предлагаю разделиться. Я выбираю кальянную. Вам остается танцпол. Конечно, для танцев вы одеты несколько не по форме, но это не проблема, правда?

— Весьма признательна вам за помощь, Леонид Маркович. Проводите меня на танцпол.

— Как будем поддерживать связь? — затевая игру в шпионов, прошептал Гройсман.

— Если женщина отыщется в кальянной, вы мне позвоните, если ее найду я, дам знать тем же способом, — пожала плечами я.

— И никакой романтики, — притворно огорчился Гройсман. — Только соберешься вернуться в детство, тебе тут же дают по рукам.

— Не расстраивайтесь. Возможно, вам еще выпадет случай побыть в шкуре шпиона, — пошутила я.

Гройсман проводил меня в зал, где собирались любители активного отдыха, и оставил возле барной стойки. Я заказала дорогущий коктейль и принялась изучать публику. Здесь не было и намека на безумные кривлянья, характерные для молодежных клубов. Возраст танцующих — от двадцати пяти до сорока пяти. Музыка ритмичная, но вполне удобоваримая. Вокруг танцплощадки располагались столики с подковообразными кожаными диванами. Но рассиживаться за столами или за барной стойкой, по-видимому, было не принято. Здесь танцевали. Разноцветные огни прожекторов мигали в такт музыке. Пробравшись в гущу танцующих, я пыталась разглядеть тыльную сторону ладоней у каждой подходившей под описание дамы. Мое кружение длилось и длилось, результат оставался нулевым. Через час я решила сделать перерыв. От музыки немного заболела голова. Я вышла из зала, предварительно выяснив у бармена, как попасть на летнюю террасу.

На террасе, устроенной по принципу открытого уединения, было практически безлюдно. Основательные диваны, развернутые в направлении внутреннего дворика и разбитого там сада, отделены друг от друга плетеными перегородками. Получалось что-то вроде уютных беседок. Я нашла свободную, присела на диван, откинулась на его спинку и закрыла глаза. Вдруг из соседней беседки донесся женский голос:

— Если бы я нуждалась в подтверждении информации, давно уже бросила бы это занятие.

Что ответил ей собеседник, я не услышала. Зато отчетливо различила следующие слова женщины:

— Ты просто мне завидуешь, вот и все. Меня читают миллионы, а у тебя так и не выходит создать нечто грандиозное. А меня не интересует грандиозное. Меня интересуют грязные сплетни. У всех свои предпочтения, и не будем больше об этом.

Собеседник сказал ей что-то обидное. Она вскочила и потребовала оставить ее в покое. Навсегда. Я вжалась в спинку дивана, стараясь не привлекать к себе внимание. После первой же фразы я поняла, что удача мне улыбнулась. Я еще не видела вблизи ни лицо этой женщины, ни тыльную сторону ее правой кисти, но уже знала, что в соседней беседке сидит та самая журналистка, которую я так долго искала. Тем временем дама принялась ходить вдоль дивана, что-то бубня себе под нос. Потом это занятие ей надоело. Она кинулась к сумочке, выудила оттуда пачку сигарет и зажигалку. Закурила, подошла к перилам и, облокотившись на них, уставилась в сад. Теперь я рассмотрела ее получше. Пышнотелая брюнетка. Чуть выше ста пятидесяти сантиметров. Все сходится. Осталось взглянуть на ладонь.

— Поссорились с другом? — тихо спросила я.

Брюнетка оглянулась. Увидев, кто к ней обращается, недовольно поджала губы.

— Подслушивали? Красивый поступок, — съязвила она.

— Прошу прощения. Когда выходила на террасу, не думала, что стану свидетельницей сцены из мексиканского сериала, — не осталась я в долгу.

— Неважно. Слушайте сколько влезет, — отмахнулась брюнетка, теряя ко мне интерес.