Но ее чувства изменились. Она… влюбилась. Так что теперь в сексе с Даниелем нет ничего зазорного. Какую власть теперь он получит над ней? До сих пор она была свободна и могла уйти, когда пожелает.

Ева поспешно схватила халат, надела его на голое тело и туго затянула пояс вокруг талии. Больше никаких раздумий. Никаких опасений. Никаких сомнений. Все же стало так просто! Она хочет Даниеля, он хочет ее. Какие тут могут быть страхи?

Она решительно вышла из ванной комнаты. Даниель уже лежал в постели — на своей стороне кровати, отвернувшись лицом к стене и закутавшись в одеяло. Свет в спальне был погашен, горела только прикроватная лампа на стороне Евы. На ее появление Даниель не отреагировал ни звуком, ни движением.

Неслышно ступая, Ева подошла к своей стороне кровати, но вместо того, чтобы скользнуть под одеяло, распустила перевязь полога и потянула его к центральной опоре. Даниель, перевернувшись на спину, молча наблюдал, как она идет вокруг кровати, постепенно закрывая ее пологом. Когда тяжелые занавеси сомкнулись, она проскользнула между ними, оказавшись около Даниеля.

Отгороженные от всего мира плотной занавесью, они словно оказались в далеком прошлом. Еве нетрудно было представить, как точно так же уединялись здесь предки Даниеля столетия назад. Крошечные огоньки, обрамлявшие деревянное изголовье, которые он, должно быть, включил, пока она шла к нему вокруг огромного ложа, окутали их мягким красным мерцанием.

Даниель лежал, закинув руку за голову, и не сводил с Евы глаз. Она положила ладонь ему на грудь, не давая себе времени на сомнения, стянула с него одеяло и замерла, залюбовавшись его прекрасным нагим телом, которое видела впервые.

Длинные мускулистые ноги, широкая, почти совсем гладкая грудь с островком кудрявых волосков между темных сосков и… столь внушительная эрекция, что она даже моргнула, подумав, не игра ли это света и тени.

Где‑то глубоко внутри она ощутила тяжелую горячую пульсацию. Сила природы, от которой она тщетно пыталась сбежать, настигла ее, живительным потоком разливаясь по венам, и Ева с радостью приняла ее. Вот оно! То, чего она так хотела. То, чего хотели они оба.

Она невольно перевела взгляд на его ноги. Она и не представляла себе, что ноги мужчины могут быть такими красивыми. Протянув руку, Ева дотронулась до правой — пальцы его чуть шевельнулись. Медленно и нежно провела ладонью по его лодыжке, голени, бедру, затем выше — по плоскому животу, по часто вздымавшейся груди, по напряженной шее и наконец остановилась, добравшись до его губ. Приложила к ним указательный палец и уселась на край кровати рядом с ним. Глядя ему в глаза, развязала пояс своего халата и открыла ему свою ослепительную наготу.

Зрачки его расширились, он издал восхищенный стон. Она взяла его руку, погладила длинные крепкие пальцы, потом поднесла к губам и провела языком по широкой ладони.

Дыхание его участилось.

Она положила его руку себе на грудь.

Ощущение от его прикосновения к ее нагому телу было столь ошеломительным — словно ее кожу прошили горячие иглы, — что она резко запрокинула голову.

Даниель вдруг почувствовал себя так, будто очутился в своем самом сладком эротическом сне. Весь его гнев и недовольство вмиг были забыты. Тяжелый полог надежно отгородил и укрыл их от всего мира.

Ева соблазняла его. Сама. Он едва мог поверить в то, что это происходит на самом деле.

Даниель чувствовал восхитительную тяжесть ее груди в своей ладони. Слышал ее частое прерывистое дыхание. Его мечта стала реальностью.

Никогда еще он не видел такой неукротимой страсти, которой пылали ее голубые глаза. Никогда еще не чувствовал такой неукротимой страсти внутри себя.

Сколько раз он представлял себе ее груди! Но реальность превзошла все его фантазии. Белые как молоко, с нежно‑розовыми сосками, на ощупь словно… словно атлас.

Все в ней было прекрасно. Безупречно.

Мгновенно поднявшись, он обхватил Еву за талию, склонился и приник губами к ее груди. Голова ее вновь запрокинулась. С губ сорвался протяжный стон удовольствия.

Он стянул с нее халат, оставив совершенно нагой, и стал ласкать другую грудь. Она зарылась пальцами в его волосы и выгнулась, молча требуя большего.

Ему очень хотелось поцеловать ее, но сначала он должен был взглянуть на нее еще раз.

Обхватив ее за бедра, он рывком поднял ее, усадил на себя и откинулся на спину. Одно движение — и он будет внутри.

Его член готов был взорваться, и Даниель попытался отвлечься от мыслей о неизбежном пике удовольствия, чтобы не опережать события.

Длинные рыжие волосы Евы рассыпались по ее плечам и красивым тяжелым грудям, которые на вкус были словно нектар. Ее животик — такой женственно‑мягкий… Да она вся была невероятно нежной и мягкой, особенно на контрасте с его собственным крепким телом. Это невероятно возбуждало!

Он положил ладонь ей на живот, потом коснулся сосков кончиками пальцев, потом — треугольника темных волос между ее ног… Его инстинкт подсказывал ему, что она натуральная брюнетка, и он не ошибся.

Ева вздрогнула и закрыла глаза. Склонилась к нему и приникла к его губам долгим глубоким поцелуем. Он вновь ощутил ее восхитительный вкус, который не взялся бы описать, однако теперь он узнал бы его безошибочно — этот неповторимый восхитительный вкус Евы.

Не прерывая поцелуя, он обхватил ее одной рукой за шею, другой провел по талии и упругим округлым нежным, словно персики, ягодицам. Потом резко поднялся и перевернулся так, что она оказалась под ним. Он готов был войти в нее, но сначала ему хотелось до конца познать ее вкус.

Оторвавшись наконец от ее восхитительных губ, языком и кончиками пальцев он принялся исследовать тело женщины, которую так давно желал, которая сводила его с ума, заставляя ее стонать и требовать еще и еще. Когда он добрался до самой сокровенной и чувственной зоны и раздвинул ее бедра, она содрогнулась прежде, чем его язык коснулся нежных складок.

Этот вкус… Вкус Евы… Вкус ее страсти… он был фантастическим. И принадлежал только ему одному.

Когда губы Даниеля первый раз коснулись той части ее тела, которую не целовал еще никто и никогда, Ева подумала, что теряет рассудок, стиснула кулаки, в попытке сдержаться и не отпрянуть от него. К подобному она была совершенно не готова. Этого просто не могло происходить на самом деле. Такая близость не могла быть реальной. Но все же она таковой была…

По всему ее телу прошла сладкая дрожь, огонь желания превратился в неукротимый пожар. Язык Даниеля нашел самую чувственную часть ее тела… Горячая внутренняя пульсация стала невыносимой. Ева протяжно застонала. У нее перехватило дыхание в ожидании чего‑то неизвестного, но такого восхитительного и неизбежного… И в этот момент язык и губы Даниеля вдруг скользнули на внутреннюю часть ее бедра. Она негромко вскрикнула от разочарования, но тут же почувствовала новый, неожиданно еще более бурный всплеск страсти, когда Даниель принялся ласкать ее живот и грудь. Вот он снова приник горячими губами к ее губам, и Ева, ощутив какой‑то незнакомый вкус, поняла, что это она сама. Дрожа от нетерпения, она шире развела бедра, обвила его шею руками, зарылась пальцами в его густые волосы, подалась к нему всем телом и наконец ощутила его горячую упругую плоть внутри себя.