— Два бутылька, с зеленой и желтой этикетками, смешать. Тщательнее, иначе не сработает. Вот так. Выливай.

Когда приготовленная смесь окропила раны, кровник зашипел от боли, но через силу продолжил:

— Не жалей, иначе кровь не остановится. Сначала мазь из той банки, затем из коричневой.

Не знаю, как у меня хватило сил не паниковать и сделать все верно. Но стоило мне щедрее плеснуть смесь, кровь остановилась. И я начала поспешно накладывать мазь, надеясь, что это принесет учителю хоть какое-то облегчение. Запах лекарства был совершенно незнаком, названия на этикетке не было. Похоже, снадобья готовили специально для Ару, по особой рецептуре.

Элизабет позаботилась о том, чтобы они у брата были. Но я подумала, что ей двигала не любовь, а желание скрыть позор своего рода.

Наконец, я накрыла рану чистой салфеткой и попросила:

— Мне нужно наложить повязку.

Ару скривился и сел, а затем начал стягивать рубашку. Только в этот момент я заметила, что повязку с плеча он уже снял, и следы укуса демона начали затягиваться. В этот раз я смелее бинтовала его грудь, и кровник безропотно поворачивался, чтобы мне было удобнее. Его лицо по-прежнему было очень бледным, и, завязывая узелок на бинтах, я не выдержала и спросила:

— Эти лекарства не снимают боль?

— Не сразу, — процедил Ару. — Сейчас что-то готовится. Граница между Адом и нашим миром истончается, скоро где-то образуется прореха. И метка будет реагировать на это и не позволит ранам закрыться. А они не позволят ей разрастись.

Я молча кивнула и отложила в сторону остаток бинта. А затем осторожно накрыла горячее пятно под повязкой ладонью. Лед на этот раз получилось вызвать почти сразу. И почти сразу на лице Ару появилось облегчение. Он снова осторожно накрыл мою руку своей и пробормотал:

— Спасибо.

А после этого он резко выдохнул и заглянул мне в глаза:

— Вот теперь нам нужно торопиться. Квартал бедняков, как я и ожидал.

Я отняла руку и встала с его кровати. Ару взмахнул руками и несложным заклинанием привел в порядок свою одежду — выжег на ней следы крови. На белой рубашке не осталось ни пятна, и я отстраненно подумала о том, что кровник любит белые рубашки. Вопреки тому, что ему постоянно приходится ранить самого себя и пачкать их кровью.

Пока кровник поспешно застегивал портупею, я тоже проверила оружие. Скользнула пальцами по гравировке на пистолетах, убедилась, что в мешочке достаточно магических пуль, а кинжал легко выходит из ножен. Ару бросил на меня одобрительный взгляд, и мы вышли из комнаты.

По улицам снова приходилось едва ли не бежать. Я старалась не отставать от учителя и не решалась спросить, какие врата нас ждут. Судя по тому, что он почувствовал их открытие еще утром — не слабые. Мы вывернули на уже известную по ночной слежке улочку, и я заметила впереди багровое марево. А в следующий миг дверь дома распахнулась, и на его пороге появился Эндрю Дарем. Ару не обратил на него никакого внимания и молча прошествовал мимо. Я ощутила мощную водную магию рядом и скользнула взглядом по рукам поверенного Шендана. И невольно остановилась, не в силах отвести взгляд. Откуда он взял это?

Перстень. Расширяющийся кверху ободок из белого золота, в который был вставлен крупный кусок перламутра. Сейчас я не могла видеть тончайший узор на нем, но знала его до последней черточки. Разработка отца. Как? Когда они успели получить артефакт?!

В чувство меня привел оклик учителя:

— Ариенай!

После этого я, наконец, смогла отвести взгляд от рук Дарема. Ару стоял в нескольких шагах и смотрел только на меня. Помощника Шендана он не удостоил ни взглядом, ни приветствием.

Я еще раз покосилась на руки Дарема, а затем поспешно догнала учителя. Стоило нам сделать несколько шагов по улице, как он тихо спросил:

— Что случилось? На тебе лица нет.

Я оглянулась и обреченно выдавила:

— Помогите мне. Пожалуйста.

Снова приходилось обращаться к нему. Но больше никого рядом не было. Кровник удивился, но, поколебавшись, ответил:

— Что нужно сделать?

Я прошептала:

— Перстень. На его руке. Уничтожьте его, повредите. Все что угодно.

В моем голосе прозвучали нотки отчаяния. Больше ничего сказать Ару не успел — мы оказались у дома. Точнее, строение напоминало низкий, приземистый и длинный барак. Сейчас его полностью окутывала тяжелая багровая аура.

Сверху раздалось напряженное:

— Пусу.

— Мера.

Я вскинула голову и обнаружила, что на покатой крыше ближайшего дома сидит демон Эттвудов. Точнее, пока мой демон. Он скалил клыки, раздувался от злости и не сводил взгляд с дома. Острые огненные когти удерживали его на скользкой черепице.

В этот момент за нашими спинами послышались шаги. Я обернулась и встретила взгляд Дарема. С легкой долей иронии в голосе он сказал:

— Надо же, такие мощные врата в такой глуши. И ни одного патрульного, какая жалость. Думаю, придется разобраться с этим вместо них.

Ару ничего ему не ответил. Только повернулся ко мне и сказал, продолжая прерванный разговор:

— Хорошо. Я тебя понял.

Мое сердце забилось чаще. Неужели и правда, поможет? Кровник в этот момент презрительно бросил Дарему:

— Что ж, если хотите поработать, приступайте.

Тот снисходительно посмотрел на меня и проговорил:

— Думаю, мы с вами способны справиться с этим вдвоем, господин Ару. А девочке будет безопаснее остаться здесь.

От его слащавой улыбки меня передернуло. Ару холодно парировал:

— Девочка скоро сдаст экзамен на три четверти круга, она моя личная помощница и не нуждается в вашей опеке.

— Но, возможно, часть демонов попытается сбежать, — возразил Дарем.

Ару указал наверх и ответил:

— И охранять снаружи будет он.

Я вскинула голову и позвала:

— Мерпус!

Две огненные морды тут же повернулись ко мне.

— Смотри, чтобы ни один демон не вырвался из дома, — приказала я.

— Пусу-пусу, — ответила правая голова.

— Мера-мера, — вторила левая.

После этого мой огненный помощник отрастил крылья и взмыл в небо. Дарема перекосило при виде того, как я командую беглым демоном Эттвудов. Я тут же вспомнила, что он пытался и сам приманить Мерпуса. Вероятно, с какой-то целью. И судя по его лицу, теперь он понял, кто поучаствовал в уничтожении дерева хай и нарушении его планов. Но, разумеется, кидать обвинения мне в лицо он не станет.

Ару первым шагнул вперед и распахнул хлипкую дверь. Я вошла следом, задержав дыхание. Горячий и сухой воздух ударил в лицо, и я сделала первый медленный вдох, стараясь привыкнуть к тяжелой ауре врат. Кровник оглянулся на меня,