только начнем куда-то выруливать, как снова команда «стоп машина» и разворот на 180 градусов, телевизор хоть не смотри — там опять с пеной у рта обличают загнивающий Запад, просто передача «Их нравы» из моей советской юности, — заметила Галина.

— Знаете, я тут у Тургенева нашел, даже выписал одну мысль, которая всегда мне приходит в голову, когда я думаю о своих прекрасных русских друзьях и знакомых, — Эндрю полез в телефон и зачитал: «Да, да все это люди отличные, а в результате ничего не выходит; припасы первый сорт, а блюдо хоть в рот не бери». Роман «Дым», очень модерный, можно сказать текст, хотя иногда много-многословный. Как вся русская классика. Один Чехов у вас умел писать коротко.

— Эндрю, а Вы дневник-то принесли? Если хотите что-то спросить, давайте сейчас посмотрим, а то еще пара рюмок и я потеряю все свои экспертные кондиции, — сказала Ксения.

На самом деле, ей не хотелось предпринимать никаких умственных усилий — милая, ни к чему не обязывающая болтовня под хорошее вино в уютной галининой квартире была так приятна, что Ксения совсем расслабилась и забыла про все свои неприятности. И про дела тоже хотелось забыть. Однако, ведь именно обещание посмотреть дневник Андреевой тотемской родственницы и привело Ксению в это удобное старое кресло, которое как будто заключило ее в свои успокаивающие дружеские объятья.

— Безусловно я принес, текст у меня здесь, в компьютере, — сказал Андрей, доставая из сумки ноутбук. — Там, если точно сказать, ничего общеинтересного нет, обычные маленькие новости девочкиной жизни. Про учителей, мальчиков и погоду много больше, чем про историю. Но вот несколько мест нашлось мне непонятных, про них хотел у Вас спросить, хотя, может, лучше спросить специалиста по истории города Тотьма. Но Вы сказали, что знаете этот город, да? Вот смотрите, она тут часто упоминает какой-то Входосулимский храм. Что это за странное название? Потом еще пишет про Входосулимский винзавод

— О, это я, кажется, могу объяснить. Ваша девочка так сокращает, наверное, название Входоиерусалимского собора. Дивной красоты храм в Тотьме, сейчас, к счастью, восстановленный. А в 1930-е годы был закрыт и там действительно ликеро-водочный завод был. Известный, известный храм, можете в любом поисковике забить название — вам вывалятся сотни картинок. Давайте прямо сейчас и посмотрим.

Ксения с разрешения Денисова написала название в поисковике «Яндекса», который тут же развернул перед ними букет фотографий.

— Видите, какой красавец? А вот он в 1930-е годы, без куполов и крестов.

— Вот, это прояснили, спасибо. Еще тут она пишет где-то в записях тысяча девятьсот тридцать восьмого года о своем бойфренде или не знаю, как правильно сказать — ухажере, — так говорят? Его зовут Гриша Нетреба. Она пишет, что он из Печенжицы — так я понял, что это место рядом с Тотьмой — и у них там в этих Печенжицах — с трудом выговорил Эндрю — украинские хатки и украинские песни хором поют. Откуда там эта украинская диаспора, я совсем не пойму.

— Надо, конечно, проверить, но я думаю, что речь идет о раскулаченных с Украины, о крестьянах-кулаках, знаете? — Эндрю кивнул. — О так называемых спецпереселенцах. Их с Украины на Север ссылали, наверное, и в Тотьму тоже. Вы посмотрите, наверняка об этом информация в Интернете найдется.

— Ок. Ну еще слов много тут мне непонятных — вот я их выделил болдом.

— Ага, некоторые знаю «оклематься» — это выздороветь, «отпазгнуть» — отрезать, «трёкать» — это говорить, болтать. Ох, да тут у вас выделенных жирным шрифтом слов, больше, чем обычных, не выделенных. Это все, я думаю, даже уверена, — вологодский говор. Есть же словари говоров, вологодских, тотемских, там наверняка все найдется.

— Благодарю Вас, это сейчас достаточно, надо мне действительно сначала самому в Интернете смотреть, а потом уж обращаться за консультацией к специалистам. Извините, что взял Ваше время. Вы хорошо знаете про Тотьму. Ваши родители из этих мест?

— Нет, мы все мое детство, наоборот, на юге жили, сначала на Волге, под Куйбышевом, а потом в Узбекистане.

— А кто были ваши родители?

— Папа электриком работал, мама медсестрой.

— У вас были еще дети? То есть, в семье? Ваши сестры и братья?

— Нет, я была единственным ребенком, очень любимым.

— И Ваши родители уже не живы?

— Да они умерли уже довольно много лет назад, до глубокой старости не дожили.

Увидев, что Ксения отвечает на его вопросы коротко и не очень охотно, Андрей сменил тему разговора.

— А как Ваш конспирологический дневник? Что Вам удалось расшифровать на Вашей встрече в понедельник? Там действительно рассказывается, где спрятаны бриллианты?

— Нет, пока не удалось расшифровать, но мы предположили, кто может быть автором дневника. Хотя, может, это только наши фантазии.

— И кто же? Вы имя установили автора дневника? И узнали про его судьбу?

— Да рано об этом еще говорить. Если действительно что-то получится узнать и расшифровать я Вам обязательно скажу.

— Это мы с моими молодыми коллегами отыскали дневник, часть которого записана каким-то кодом, вот пытаемся дешифровать, — пояснила Ксения Галине, вдруг резко протрезвев и поймав себя на том, что расспросы Эндрю-Андрея кажутся ей почему-то неприятными. Она взглянула на часы на стене и сказала, что, к сожалению, ей уже надо идти. Ксения с Галиной обменялись телефонами в надежде продолжить знакомство, Эндрю помог ей одеть пуховик, предварительно осведомившись, не обидит ли ее таким патриархатным жестом. «Да нет, мой феминизм не столь демонстративен», — заверила Ксения, но в рукава пальто попала не сразу — отвыкла уже от такой старомодной галантности.

Оставив Галину и Эндрю-Андрея допивать вино, Ксения побрела в сгустившихся сумерках назад к вокзалу. Торопиться ей на самом деле было некуда: в библиотеку идти уже поздно, а домой (домой!!) в Горелово вроде еще и рано. Зачем она наврала про неотложные дела, Ксения и сама не знала. Что-то неприятное и навязчивое послышалось ей в тоне Эндрю, когда он стал расспрашивать о родителях, о встрече их группы в понедельник. А кстати, откуда он мог знать про понедельник?! Ксения даже остановилась так внезапно, что шедший за ней прохожий налетел на нее и чертыхнулся. Она вроде ему в прошлый раз об этом не рассказывала, да и не могла рассказать, потому что о встрече именно в понедельник они сговорились позже, после ее приезда из Финляндии и всех этих ее криминальных похождений. Странно. Ксения заметила, что притормозила она у входа в небольшой магазинчик и решила зайти купить зубную пасту. Выходя с покупкой из магазина, она увидела, что из