– Мне казалось, ты меня понимаешь. Но ты такая же, как Мак!

Ответить я не успела. Младшая Маккейн вскочила с кресла и резво понеслась к выходу.

– Тейлор! Тейлор, вернись! Че―е―ерт.

Ещё раз мысленно прокляла тот день, когда мы перепутали чемоданы, и я впуталась во всю эту голливудскую ерунду, а затем, понимая, что пропущу последний гол, застонала и побежала за ней.

На последних минутах матча мы забили победную попытку. Я почти не сомневался в нашей победе, а вот у нашего тренера не хило тряслись поджилки.

Расслабь яйца, Роб! Бобры их вздрючили!

Я усмехнулся, когда ребята обняли меня, а затем подбросили вверх. Мы проорали нашу кричалку, а затем я обернулся.

Когда не увидел Никки и Тейлор на трибуне, нехорошее предчувствие сдавило аорту.

Тейлор никогда не пропускала последний мяч. Никогда. Даже, когда мы заметно ссорились.

– Моих не видел? ― обратился я к Робу, который всё это время был к ним ближе всех.

– Тейлор и её подружку? Убежали минут пять назад.

– Убежали? Куда?

– Не знаю, ― пожал плечами тренер, ― твоя сестра пулей вылетела, ну а эта рыжая за ней.

Тейлор убежала с последних минут матча, а Никки понеслась за ней. Мне совсем не нравился такой расклад.

– Эй, всё в норме? ― Техас хлопнул меня по спине. Мы всё выяснили ещё вчера, и я извинился. ― На тебе лица нет.

– Тейлор.

Техас не стал задавать лишних вопросов и, когда я обогнул Роба, направился за мной. Я прошёл через раздевалку, взял свой мобильный, а затем вышел в общий зал. Пока набирал номер Никки, с ума сходил. Затем ― когда слушал долбанные гудки. А затем ― ещё больше ― когда она не ответила.

– Твою мать.

Вкратце описал озадаченному Техасу ситуацию, а затем снова набрал долбанный номер. И снова ничего.

– Посмотрю на улице.

Думал, другу понадобится больше времени, но через несколько секунд услышал:

– Мак! Сюда!

Рванул, как хренов астероид ― с такой же световой скоростью. Когда вылетел на улицу, увидел чёрный джип. Внутри него сидела Тейлор и какой―то конченый мудак ― он сигналил стоящей перед машиной Никки, которая пыталась преградить кретину дорогу.

Ухмыльнувшись, мудак газанул. Никки отпрыгнула, но с дороги не ушла.

– Упырок малолетний. Я ему яйца на уши натяну.

И прежде, чем Техас попробовал меня остановить, двинулся к джипу.

Не помню, как преодолел разделяющее нас расстояние. Пришел в себя от визгов ублюдка, когда вышвыривал его из машины.

– Эй! Какого хрена, мужик?

– Майкл! ― Тейлор спрыгнула с сиденья и хлопнула дверцей. ― Майкл, хватит!

– Ещё раз увижу тебя с моей сестрой, по стенке размажу, усёк? ― прохрипел, прижимая придурка к его дурацкой тачке. Его зрачки расширились и в них отразилось мгновенное понимание, смешанное с тошнотворной трусостью.

– Майкл, перестань!

– Сейдж, уведи её.

– Лори…

– Не трогай меня! ― она отшатнулась, но Техасу удалось её поймать.

Я не знал, как моему другу это удавалось, но в его руках Тейлор всегда успокаивалась. Он действовал на неё, словно чертово седативное, в то время, как я, наоборот ― лишь ещё больше её выводил.

– Мак…

– Никки, иди с ними.

– Но…

– Я не нуждаюсь в няньке, Монро, иди, ― повторил сквозь зубы, вынуждая рыжее недоразумение повиноваться. Её глаза сверкнули, и я понял ― ей это не понравилось.

– Слушай, чувак, давай всё по-пацански перетрем, зачем горячиться?

– Мы перетрем, ― согласился я, отпуская жмущееся от страха существо, ― а затем ты навсегда исчезнешь из жизни моей сестры.

Никки

Маккейн был самым большим придурком из всех, кого я знала.

И из всех, кого я знала, он был единственным, кто мог взбесить меня одним только взглядом. Не говоря уже о тупой привычке тыкать меня в то, что всё, что происходит с ним и его близкими ― не моего ума дело.

По сути, мне даже придраться было не к чему. Потому что вся эта Санта Барбара действительно меня не касалась, но черт… серьезно?

– Мы поговорим об этом позже, Тейлор Мария Маккейн, ― крикнул он вслед сестре, которая кипя от гнева с топотом принялась взбегать по лестнице. ― Никки, за мной.

– Пошел к черту, Мак.

– Прости?

– Я тебе что, собачка? ― сложила на груди руки и сузила глаза. ― «За мной, Никки», ― передразнила я, ― «не лезь в это, Никки», «фас, Никки».

– Я никогда не говорил «фас», ― заметил Мак.

– Судя по твоему ко мне отношению, это был лишь вопрос времени.

– Что за чушь ты несешь? ― он приблизился ко мне, и я сделала то же.

– Я пытаюсь помочь тебе, чем могу. Пытаюсь помочь Тейлор. А в благодарность ты обращаешься со мной, как с вещью! «Не лезь в это, Никки, это не твоё дело! Это не твоя семья, не твой дом! Проваливай, Никки, мне не нужна нянька!» ― передразнила, вспоминая все его обидные слова. ― Знаешь, что, Мак? Я не обязана это терпеть. Ты прав, это не моя семья и не мой дом. И с меня хватит.

– Что значит, с тебя хватит?

– Я ухожу, ― бросила, отвернувшись.

– Ты не можешь уйти.

– О, ещё как могу! ― усмехнулась, взбегая по ступенькам. ― Насколько я помню, я ничего не подписывала, так что никакие обязательства меня здесь не держат!

– Я заплатил тебе за работу.

Не знаю, почему, но его слова рассердили лишь сильнее.

– Я верну всё до цента!

– Меня не волнуют деньги.

Пошел ты. Пошел ты. Пошел ты, Маккейн!

Я влетела в свою (пока ещё свою) комнату, даже не потрудившись закрыть за собой дверь. Вытащила чемодан из-под кровати, а затем распахнула шкаф.

– Что ты делаешь?

– Собираю вещи, ― я кинула в чемодан первую кипу шмоток прямо с вешалками.

Плевать. Потом перешлю их с курьером.

– Никки, успокойся. Давай поговорим, как взрослые люди.

– Как взрослые? ― усмехнулась, бросив на него короткий взгляд, а затем кинула в чемодан ещё одну партию вешалок. ― Разве ты так умеешь, Мак? Ты ведь только и занимаешься тем, что навязываешь всем вокруг свои чертовы правила. Но, знаешь, если Тейлор не всегда может дать тебе отпор, то я ― да. Потому что не обязана тебя слушать.