– Слушай, – занервничала девочка. – Если тебе неинтересно, или ты сам придумал что-нибудь получше, то скажи…

– Подожди, – оборвал ее парень. – Мы здесь не одни.

– Что-о?!

Вета едва сдержалась, чтобы не вскочить со стула и не броситься вон из комнаты, под защиту матери. Мало ей разве свихнувшейся Инги Нелюбиной? Вполне возможно, что Арлан тоже не перенес разлуку с миром, в котором вырос и к которому был так привязан.

– Кого ты там видишь? – спросила с опаской, вглядываясь в темноту за шкафом. Верхний свет не горел, комнату освещала лишь настольная лампа, за границами оранжевого круга царил полумрак. На миг ей показалась, что в том углу тьма и впрямь была особенной, более густой, а еще клубящейся, что ли…

– Там какой-то неперешедший, – шепотом ответил ей Арлан. – Ну, призрак, если по-вашему. Ты и сама можешь его увидеть. Попробуй сосредоточиться и удержать взглядом какую-нибудь деталь. И не моргай. А я пока с ним переговорю.

И храбро спросил у темноты:

– Кто вы такой?

Вете ничего не оставалось, как последовать совету друга. Напрягая до боли глаза и под очками придерживая веки пальцами, она вглядывалась в темный угол, пыталась поймать взглядом хоть что-то. Но ничего из этого не выходило. Арлан же продолжал, как ни в чем не бывало, вести разговор с невидимкой, и это сводило с ума.

Но вдруг что-то произошло. Тьма в одном месте словно прорвалась, и Вете удалось увидеть какой-то белесый предмет, похожий на ручку или карандаш.

«Палец!» – секундой позже догадалась она. И почти сразу разглядела размытый силуэт худого старика с седыми волосами до плеч и с густыми бакенбардами. Одет он был, кажется, во фрак, осанку имел вполне моложавую. Губы старика шевелились, но глаза были прикованы к девочке. На нее же был направлен его длинный палец.

– Чего это он так на меня уставился? – опасливо спросила Громова. – Да еще и пальцем тычет?

– Он спрашивает, почему ты вернулась, – растолковал ей Арлан. – Очень волнуется из-за этого.

– Как это понимать? Я вообще-то здесь живу! – так и подпрыгнула на месте Вета. Старик усиленно зашевелил губами, и на этот раз ей даже удалось услышать сухой шелест, производимый призраком.

– Не горячись! – осадил ее воспитанник. – Я уже во всем разобрался. Этот неперешедший – бывший подменыш, потому он и вышел к нам. Когда-то он категорически не пожелал возвращаться в Донный мир – так, кстати, правильней называть мир троллей. Он прожил всю свою жизнь среди людей, но отсюда переход в мир смерти сделался для него невозможен. Такое случается, хоть и очень редко. Обычно такие неперешедшие остаются в домах, где обитали при жизни, либо держатся поблизости от своих потомков.

– Так он – наш родственник, да? – сообразила Вета.

– Похоже на то. Хотя господину Себастьяну – так его зовут – уже полторы сотни лет, и он вполне может что-то путать – на ухо девочке шепнул Арлан. – Но он считает вас своей родней. Он знает, кто ты такая, и в курсе, что ты уже побывала в своем мире. Теперь его мучает вопрос: почему ты вернулась?

Призрак в углу энергично закивал головой, умоляюще сложил руки у груди.

– Не волнуйтесь так, это только на время, – вежливо пробормотала Вета.

А про себя подумала:

«Вот и отлично! Если завтра я опять засомневаюсь, нужно ли мне возвращаться в мир троллей, тогда уж старина Себастьян с меня точно не слезет!»

– И еще он слышал наш разговор и у него есть идея, – сказал Арлан. – Насчет того, где можно спрятать Ингу.

Тут уж Громова выдохнула с облегчением. Хорошо все-таки, когда кто-нибудь, пусть даже призрак, берет на себя решение твоих проблем.

– А вы уверены, что это безопасно? – продолжал разговор воспитанник. – Вы же сами говорите – там настоящий проходной двор.

Призрак замахал руками и что-то горячо заговорил. Вета снова услышала сухой шелест, но теперь ей показалось, что в шелесте начали проступать отдельные звуки. Кажется, еще чуть-чуть – и контакт будет установлен.

– Хорошо, – выслушав, решился Арлан. – Мы сейчас же отправляемся за девочкой, найдем ее и приведем в то место, которое вы предложили. До скорой встречи, господин Себастьян.

Вета послала прощальную улыбку тающему в углу призраку. Как раз в этот момент в комнату вошла мама с подносом в руках, на подносе стояла тарелка с горячими бутербродами и две чашки с чаем. Ребята едва успели распахнуть лежащие на столе учебники и сделать вид, что усердно занимаются.

Мать улыбнулась и потрепала Ветины взлохмаченные волосы. Девочка едва не разрыдалась от этого прикосновения, но вдруг сообразила, что она ужасно голодна и поскорее впилась зубами в один из бутербродов.

– Так, доедай скорее – и пошли! – распорядился Арлан, как только мать вышла из комнаты. – Место найдено, теперь осталось доставить туда Ингу.

– Какое место?

– Ты наверняка его знаешь. Это бывший охотничий домик в парке. Березовый домик, как вы его называете.

– Конечно, я его знаю, – удивилась Вета. – Но ведь там музей, наверняка есть сигнализация, сторож и все такое!

– Господин Себастьян говорит, что никакого сторожа там нет. Пробовали отыскать на это место кого-нибудь, но больше недели никто не выдерживает – боятся. Сама понимаешь, неперешедших в подобных местах пруд пруди. Администрация музея плюнула и решила ограничиться одной сигнализацией. Только неперешедшие давно научились справляться с этими штуками. В общем, господин Себастьян нас проведет.

– А почему ты спрашивал его, не опасно ли это? Для кого – опасно?

– Для Инги, конечно, – ответил воспитанник, торопливо допивая свой чай. – Вернее, для ее тела. Видишь ли, тело без души – лакомый кусочек для большинства неперешедших. Сегодня, пока я был в вашей школе, успел там заметить троих неперешедших в чужих телах. Кстати, один из них был учителем!

– Кто это?! – так и взвилась Громова. – Наверняка историк, он ужасно странный и вечно треплется про свой любимый восемнадцатый век.

– Не могу тебе сказать, – усмехнулся парень. – Если бы мы выдавали их тайны, захватчики чужих тел давно бы уже объявили войну воспитанникам. Они и так сегодня смотрели на меня волчьими глазами.

– Слушай, а людей в нашем мире ты вообще видел? – ядовитым голосом спросила Вета. – Настоящих людей, не бывших воспитанников?

– Видел, конечно, – хихикнул Арлан. – Вот только что твою маму, например. Все, собирайся, нельзя больше терять ни минуты.

Девочка запихнула в рот остаток бутерброда и пошла в гостиную отпрашиваться.

Вообще-то время было еще не слишком позднее – около шести часов вечера – но что-то подсказывало ей, что матери ее отлучка совсем не понравится.

Так и случилось. Мать оторвала глаза от книги, которую читала,