Вообще, сделай я все по-человечески изначально, мы сейчас не оказались бы в такой ситуации.

Но я взял на себя слишком много. За каким-то уберег ее от волнений насчет предателя, потом притащил в Москву, по большому счету без надобности, ввел в заблуждение с ее фирмой, а теперь вот…

Кажется, я заигрался. Муромский вчера напоследок сказал о том, что если я боюсь ее реакции, то, возможно, лучше все рассказать сейчас. Потому что все равно в ближайшее время ему понадобится разговор с Аней на тему незаконных действий моего отца.

Как я понял, друг собирает доказательную базу и всерьез настроен засадить папашку за решетку, а без Аниных показаний это будет сложно сделать. Поэтому время утекало…

А потом я увидел на пороге спальни бледную как смерть Аню. Она ввалилась в комнату и, тяжело дыша, оперлась на стену. Потом, к моему полнейшему ужасу, глаза девушки закатились, из ослабевших рук выпал тюбик крема, и она стала сползать вниз.

Кажется, у меня все сразу зажило: и гениталии, и уязвленное самолюбие. Что с ней такое? Отголоски недавней простуды? Что за фигня? Подскочил к Ане и поднял ее на руки.

В панике осмотрелся, а затем осторожно положил на кровать. Она слабо пошевелилась и распахнула глаза. Странными голосом прохрипела:

– Слава? Я ничего не вижу!

– В смысле не видишь?

Как идиот смотрел на ее рассеянный взгляд, паникуя все больше. Никогда не сталкивался с подобным и даже в доктора ни разу не играл. В моей жизни из болезней были только проблемы с кожей да недавняя аллергия, судя по всему, вызванная первым.

– Я ничегошеньки не вижу! перед глазами кромешная мгла! Слава, мне страшно.

Голос девушки был испуганным и затравленным. Она шептала, не повышая тона, надорванно. Ее тело дрожало.

В голову пришла мысль, что надо бы в церковь сходить. Свечку поставить. Может, нас сглазил кто? Откуда столько приключений на наши скромные задницы?

При этом Аня наощупь схватила меня за полы халата и прижалась. Жар ее тела подействовал, как всегда, довольно однозначно. Гениталии напомнили о себе.

Затолкал пошлые мысли о беззащитной Ане в моих мужских объятьях подальше и ответил:

– Не переживай, сейчас все будет хорошо!

– Да кому я нужна слепая! Как я дома-то рисовать буду?

Она захныкала, а паники в голосе порядком поприбавилось. Прежде чем успел подумать, что говорю, ляпнул первое, что пришло в голову:

– Мне нужна! Успокойся, и дома твои нарисуем, если что. Бревна на ощупь будешь складывать.

Девушка всхлипнула, а я обнял ее крепче. Сейчас мы вызовем скорую и со всем разберемся, сейчас я дойду до телефона и со всем справлюсь… Куда уж теперь разговоры о случившемся!

Пока я пытался добраться до мобильника, притихшая девушка пошевелилась. Она часто-часто заморгала, и дрожь в ее теле стала ослабевать.

– Как ты?

– Кажется, лучше. По крайней мере, я вижу!

Посмотрел в ее светло-карие глаза, без проблем сфокусировавшиеся на мне. Вздохнул с облегчением. Ну и напугала она!

Девушка вся светилась. Такая бледная и уставшая. Она выглядела далеко не как топ-модель, но сейчас показалась мне самой невероятной на свете. Повинуясь порыву, прижался к ее губам, запуская руки в заплетенные косы.

Она с жаром ответила, пробираясь под полы халата. Ее пальчики коснулись моего голого торса, очерчивая его и оставляя горячие дорожки. Мы оба вспыхнули как спички.

Ее губы были сладкими, мягкими, словно воздушный зефир. Я утопал в ней, не желая отпускать ни на минуту. Какая же она все-таки красивая, женственная. Несмотря ни на что.

Аня отдавалась мне так же самозабвенно, как в первый раз. И пусть до самого главного блюда у нас не дойдет, но все равно я был удовлетворен. Хотя на задворках разума и оставалось ощущение, что она полностью не доверяет мне.

Что ж, у девушки на это были веские причины. Наверное, она чувствует, что я ее обманываю. Поэтому лишь отчаяннее приник к ее потрясающим губам. Нас затягивало все сильнее…

От головокружительного поцелуя отвлек стук в дверь. И снова почувствовал себя подростком, зажавшим в объятьях девушку на диване, пока мамка на работе.

– Дети, чай готов, кухня проветрена! Вы как?

Отскочили друг от друга, испуганные и пристыженные. Посмотрели глаза в глаза и разразились хохотом. В таком виде и застала нас мама Славы. Ее удивленные голубые глаза удивленно расширились.

А мы смеялись, и вместе с этим спадало напряжение от недавнего происшествия. Потому что, откровенно говоря, испугалась я до чертиков. Никогда раньше в жизни со мной ничего подобного не происходило.

С детства отличалась отменным здоровьем, и обмороки со мной не случались. А тут перед глазами все закружилось и померкло. А потом я их открыла, а там…

Там сплошная беспроглядная чернота. Впервые в жизни меня обуял такой первобытный ужас. Он сковал, и стало нечем дышать. Сердце заколотилось как бешеное, и если бы у меня были силы, то не знаю, что я бы сделала…

Но предшествующий всему обморок выжал меня до корки. Даже сейчас, смеясь, устало привалилась на спинку кровати, не в силах как следует отдышаться.

Слава, абсолютно не стесняясь матери, приобнял меня и обеспокоенно заглянул в глаза. Затем повернулся к Марии Вячеславовне и негромко ответил:

– Мы чуть позже будем, спасибо.

Она бросила на меня заинтересованный взгляд и нехотя скрылась за дверью. Слава богу, хоть дух переведу. А то женщина наверняка устроила бы допрос с пристрастием. Антураж вокруг соответствующий.

– Слав, а почему они у тебя одеты как бандиты из девяностых? – решила перевести тему я.

Все-таки сейчас как никогда хотелось отвлечься. Слава принял правила моей игры и предположил:

– Да наверняка за грибами собрались. Они у меня заядлые любители походов за всякими лесными дарами. То грибы, то орехи, то ягоды. Летом еще и весной травы иногда собирают. Так сказать, устраивают себе активные выходные и отпуски.

Удивилась. Не совсем традиционное занятие для стандартной московской пары за пятьдесят. Я бы даже сказала, уникальное.

Наверняка, чтобы найти хорошие места, нужно от Москвы подальше отъехать. Готова поспорить, что вблизи столицы все «рыбные» места давным-давно рассекречены местными.

– Ничего себе. А они работают еще или на пенсии?

Хотя судя по возрасту и внешнему виду, там до пенсии как раком до Китая. Но тут во взгляде Славы промелькнула гордость. Он с горящими глазами ответил:

– Мама у меня художница. Выставляется по России и за рубежом, а отец – директор того самого завода. Теперь, правда, немного отошел от дел, спихнув все на заместителей, но все равно старается держать руку на пульсе.