Мария Вячеславовна проследила за моим взглядом и как бы между прочим добавила:

– А Славик с отцом отъехали. У мужа голова разболелась, они на всякий случай сотрясение исключат и вскоре будут.

Она лучезарно улыбнулась, и я поняла две вещи. Во-первых, своей крышесносной улыбкой Красовский явно пошел в мать. А во-вторых, эта женщина спланировала все, как Наполеон. Эта битва остается за ней.

Поджала губы. Разговор катастрофически не ладился. Вот о чем мне с ней говорить? Она наверняка хочет что-то выведать или узнать.

И действительно. Женщина снова взяла в руки кружку и как бы между делом спросила:

– А вы поссорились, что ли? Анечка, ты на Славу сильно внимания не обращай. Он у меня тот еще шалопай. Даже не припомню, были ли у него вообще отношения серьезнее, чем на пару свиданий.

Угу. Не было. Но и не могу сказать, что теперь они есть. У нас все так странно, что мы сами без понятия, как это можно назвать.

Вот, кстати, об этом мы и должны были поговорить сегодня утром, но разговор не заладился. Словно сама судьба оттягивает момент выяснения отношений.

Будешь тут в фатальность верить…

Но я посмотрела в голубые ждущие моего ответа глаза и поняла, что не могу ничего придумать. Вот что ей ответить? Нахваливать Славу? Как-то не получается. Ляпнула:

– Ваш сын счел меня слишком наивной.

К моему удивлению, на устах женщины заиграла горькая усмешка. Чуть не подавилась от столь резкой смены настроения. Стало не по себе… Эта эмоция решительно отличалась от настроя, виденного мною ранее.

– Ох, Анечка, поверь мне, наивность – это волшебное качество, с которым человеку очень легко жить, но крайне больно терять. Да и вообще, наивность зачастую слишком быстро и травматично лечится.

Она явно говорила о себе. Не знаю, почему так решила, но была практически уверена в этом. Замерла. Любопытство стремилось наружу, а я боялась дать ему волю.

Но так сложилось, что Мария Вячеславовна сама негромко продолжила:

– Когда-то я тоже была юна и наивна. Настолько, что это едва не стоило мне самого дорогого на свете. Я чуть сама не отдала это в руки человека, которому было на меня наплевать.

Завуалированные фразы ни о чем не говорили по большому счету. Я лишь могла строить предположения, что речь идет о Дворянском. Мария Вячеславовна негромко добавила:

– Я такие ошибки глупые совершала! Сейчас вспоминаю и думаю: где мозги твои были, Маша? Неужели ты не понимала, что творишь? И смешно, и страшно до чертиков. Потому что даже самый идиотский и детский поступок может привести к краху всего.

По коже прошелся холодок. Не к месту вспомнился мой самый провальный первый вечер в Москве. Когда на нервах я перебрала с алкоголем так сильно, что до сих понять не могу, как все вышло.

– Но все хорошо, что хорошо кончается! Есть вещи, которые мозги вправляют быстро и качественно. Словно тебя крюком острым за живот цепляют и из пятилетнего возраста в тридцатку сразу зашвыривают.

Она неожиданно тепло улыбнулась. А я сидела тихо как мышка. У меня таких событий еще не было. Даже не знаю, хочу ли я их пережить. Что лучше: легкая жизнь идиотки или боль, от которой можешь прозреть?

– Ты меня, надеюсь, простишь, но я не могу не спросить. Ты почему фамилию не меняла?

От резкой смены темы разговора не сразу поняла, о чем речь. Голова соображала туго, и до меня не сразу дошло, чего женщина хочет от меня. Переспросила:

– В смысле?

Она изящным наклоном руки профессионально разлила остатки чая из френч-пресса по кружкам. Я на автомате поднесла ароматный напиток к губам.

– Ну, наверняка тебя с детства дразнили и даже преследовали. Могу поспорить, сначала ты чувствовала себя странной, ненормальной и не могла понять, почему это происходит именно с тобой…

Она очень четко описала эмоции, обуревавшие меня в начальной школе. Именно тогда впервые столкнулась с «прелестями» своей фамилии. Конечно же, я сто раз думала сменить ее. Но переросла:

– Бывало, но потом я привыкла и научилась с этим жить.

Еще раз пригубила спасительного чаю. Уставилась в чашку, словно пыталась чаинки пригвоздить к стенкам. Мелкие части сушеных трав все же пробились через сито.

– Уважаю. А вот мне не удалось такое. Как только появилась возможность, я в свое время уговорила родителей и стала просто Машей.

Удивленно посмотрела на женщину. Светлая комната как-то сразу стала меньше. Сузилась до размеров нас двоих.

– О чем вы? Вы меняли имя?

Женщина звонко засмеялась и весело посмотрела прямо мне в глаза. Потом театрально привстала и сделала что-то наподобие реверанса. Затем заговорщически улыбнулась и протянула мне руку:

– Мне кажется, настало время познакомиться поближе, Бревно Анна Константиновна. При рождении моя бабушка Владилена, фанатка революции, зарегистрировала меня как Иванову Даздраперму Вячеславовну.

У меня глаза на лоб полезли, а губы сами собой стянулись в тонкую линию. Ненормальный, иррациональный смех рвался наружу под аккомпанемент внезапно изменившегося настроения женщины.

Так вот почему она так отреагировала! Даздраперма? Серьезно? Не выдержав, я все-таки прыснула, а потом, не стесняясь, разразилась хохотом. Мария-Даздраперма поддержала это веселье, и вот мы уже вместе от души смеялись до колик.

– Она хотела назвать сначала Октябриной, потом Ревволь, но что-то пошло не так. Родители не сразу заметили подвох, ведь моя бабуля работала в органах ЗАГСа. Они-то Машей с рождения меня величали.

Вытирая слезы, она продолжила рассказ, а я все еще не могла успокоиться. Ни разу в своей жизни не оказывалась по ту сторону баррикад. Мне всегда попадались исключительно знакомые с нормальными именами, фамилиями и отчествами.

– Ну, мой отец-то всегда гордился фамилией и привил это мне. Хотя в подростковом возрасте и предлагал сменить.

Мы немного успокоились, и женщина понимающе кивнула. Мы переглянулись и улыбнулись друг другу.

– Только, чур, никому не говори. Даже Слава не знает. Скажем так, это моя маленькая тайна, ведь официально все изменилось еще до школы. Бабуля все-таки осознала свою ошибку и помогла внести правки.

Ее глаза весело блеснули, а я внезапно ощутила прилив благодарности к этой женщине. На душе как-то сразу стало легко, и словно камень свалился. Смех и понимание, что в жизни всякое бывает, сняли напряжение, и я с облегчением откинулась на подушки.

Мужчины вернулись достаточно быстро. К тому моменту мы с Марией Вячеславовной, которую про себя я теперь ласково называла Здрапой, обсудили решительно все виды сибирских активностей.

Они с мужем действительно оказались просто сумасшедшими грибниками и любителями лесов. Хлебом не корми – дай забуриться подальше от города подышать свежим воздухом.