слову сейчас пришлось. Попроведать решил, вот и приехал. Соскучился…

— Ну-ну… — протянул дядька, снова глянув на Ивана.

Чуть помолчав, он кхэкнул и сказал:

— Только так просто сейчас-то уж не получится, беги за бутылкой, однако…

Иван немного растерялся:

— В смысле — чего не получится? Встречу обмыть, что ли? Так сейчас сбегаю, не вопрос…

— Да при чем тут встреча… Ты думал, извинился вот так вот и всё? Думал, забыл я про тот случай-то? Да нет… Это ты через сорок лет вот только вспомнил, а я… — он снова кхэкнул. — Тут уж одними словами сейчас не обойтись, дорогой ты мой племянник, так что… не знаю… — дядя Толя не смотрел на Ивана, смотрел в сторону, опустив голову. — Честно скажу, обидел ты меня тогда крепко. Хоть и пацан ты был, да я же видел, с какими глазами ты усвистал на мопеде этом, бросил меня там одного с мотоциклом. Эх, племяш, племяш… Ладно, хоть сейчас вспомнил. А то я уж думал, так и помру с этим.

«Вот те на… — ошарашено подумал Иван. — Неужели и вправду дядька обиду тогда затаил и всё это время помнил? Вот дела… А я-то, дурак, ещё гнал от себя всё это, забыть снова хотел. Хорошо, что всё-таки приехал. Лучше уж, как говорится, поздно, чем никогда». Он встал с лавки:

— Ну, так я это… сбегаю, что ли?

Дядька поднял на него серьезные глаза:

— Я думал, ты уж убежал. Давай, беги, да получше думай, чего там… это… — нахмурившись, дядя Толя неопределенно помахал ладонью, тоже встал и, отвернувшись, высморкался под забор.

— Ну ладно, пошел я тогда, — промямлил Иван.

— Так сгоняй на машине, быстрее будет, — посоветовал дядька. — Чего ноги топтать.

— Да ну… Прогуляюсь. Посмотрю, что тут у вас новенького. Да и насиделся я, пока к вам сюда ехал, — и племянник зашагал в сторону центра села, где находились все магазины.

Войдя в ближайший продуктовый, он стал разглядывать витрину с алкоголем. «Водки взять? Да как-то слишком уж дешево получится, несерьезно. Ведь, выходит, и вправду крепко обидел я дядьку, раз он до сих пор помнит. Коньяк, может, тогда?» — озадаченно думал он, глядя на полки. В конце концов он остановил свой выбор на довольно дорогой пыльной (видно, долго стояла) бутылке коньяка с пятью золотыми звездами на тисненой этикетке, взял ещё каких-то пряников, коробку мармелада и булку хлеба на всякий случай.

Когда Иван вернулся, на улице никого не было. Он зашел в дом. Дядя Толя сидел перед телевизором, смотрел какую-то передачу, тетя Лена хлопотала на кухне, готовя обед.

— Ну вот… — Иван поставил полный пакет у стола. — Взял тут маленько.

— Да зачем? — взмахнула руками тетя Лена. — У нас же есть всё, я с утра уже в магазин сбегала.

— Ничего, съедим.

— Ой, ты кого тут взял-то ещё? — тетя Лена достала бутылку коньяка. — Дорогущий, наверное?

Иван небрежно махнул рукой:

— Ничего, не дороже денег.

Вскоре сели к столу, который тетя Лена заставила угощеньями под завязку. Иван открыл коньяк, разлил по рюмкам, глянув на дядьку, спросил:

— Так, за что сперва выпьем-то? За встречу или за праздник?

— Ну, ежели ничего более важного нет, так и за это можно, — хмуро ответил тот.

Иван смутился, крякнул:

— Ну, это… Ладно, давай уж сперва тогда за то, что ли? Ты извини меня, дядь Толь, что я тогда так…

Тетя Лена непонимающе посмотрела сперва на мужа, потом на племянника:

— Ты о чем это? Кого извинить-то?

Дядька молча глядел в пол.

— Да тут… — замялся Иван, — давно это было, тёть Лен… Меня тогда дядя Толя попросил помочь ему мотоцикл в гараж затолкать…

— Ну и чего?

— Ну, а я не помог… На мопеде покататься охота было, вот и уехал.

— Ничего не пойму, — она посмотрела на мужа. — Куда уехал? Какой мотоцикл?

— Так, сорок лет уж прошло. Обидел я дядю Толю тогда, да и позабыл сам, а сейчас вот только вспомнил.

— Чего? Старик, ты, что ли, обиделся? На Ивана? Сорок лет назад?

И дядька не выдержал — рассмеялся. Согнулся, захохотал так, что казалось, сейчас со стула на пол упадет.

— Ты чего, дед, с катушек съехал? — тоже улыбнулась тетя Лена и пихнула его рукой в плечо. — Ты чего тут устроил?

Иван сидел, ничего не понимая. Он глупо улыбнулся и поставил рюмку на стол.

— Ой, не могу!.. Ну, племяш, рассмешил ты меня, — наконец выдавил из себя дядька, утирая с глаз слёзы. — Ну и балбес же ты, Ванька! Поверил, что я на него всю жизнь обиду держу за мотоцикл какой-то, — он снова захохотал.

— Так ты чего, — Иван тоже засмеялся, — комедию мне разыграл, что ли? А я-то уж и вправду подумал: обидел дядьку на всю жизнь.

— Ты его слушай больше! — тетя Лена махнула рукой в сторону мужа. — Он тебе ещё не то наговорит.

— Ну, уморил, — дядя Толя наконец-то успокоился. — Да как ты только поверил, что я на тебя мог обиду затаить, да ещё и всю жизнь помнить? А, Ванька? Ты там сбрендил совсем, что ли?

— Да ну тебя, дядь Толь… — Иван снова взял рюмку. — А я почем знаю? Говорю ж тебе, совесть меня загрызла. А вдруг, думаю, и ты помнишь по сей день?

— Давай, — дядька поднял рюмку, — за встречу. Так ты и коньяк дорогущий купил, чтоб сподручней извиняться было? — он снова засмеялся.

— Ну а как? — улыбнулся Иван. — Не водку же брать для этого, — у него было чувство, словно камень с души свалился.

Они выпили раз, другой. Потом тетя Лена убрала свою рюмку:

— Мне хватит. За встречу да за праздник, и всё. Да и ты бы тоже, дед, не налегал шибко-то.

— Ничего… Когда я ишо такого коньяку выпью? — глаза у дяди Толи чуть-чуть заблестели. — Когда ишо племянник передо мной извиняться будет? Дай покуражиться-то маленько.

Дальше сидели и просто болтали. Вспомнили всю родню, тех, кого уж нет в живых, и тех, кто ещё остался. У Ивана на душе сделалось легко-легко. Он сидел, улыбался счастливой улыбкой и добрыми глазами смотрел на дядю Толю с тетей Леной.

— Балбес! — дядя Толя постучал Ивана пальцем по лбу. Он захмелел. — Ты же мне кровный! Мы же родня с тобой самая что ни на есть близкая, как же я могу на тебя обиду держать за ерунду какую-то?

— А то родные не обижаются друг на друга? — возражал племянник.

— Обижаются… Потому что дураки. А мы-то с тобой умными быть обязаны!

Ближе к вечеру пришел Серёга с женой; им позвонила тетя Лена и