у тебя в гараже. Ты знал, пёсик, что деревянные дома — это небезопасно?

Сейчас я ожидала увидеть в глазах Гроза хотя бы мимолетный намек на страх, но и его не было.

Не было, даже не смотря на то, что единственный способ убить бессмертного — сжечь его в огне.

— Зато уютно, малышка…И романтично. Особенно, когда этот дом горит, как свечка, да?

Звучно, тяжело сбросила канистру на деревянный пол.

Этот волк и правда до сих пор играл.

И меня не покидало ощущение, что даже мои собственные действия — часть его продуманной игры.

— Я ведь имею право на последнее желание, не так ли? — неожиданно спросил Гроз. — Не откажешь?

— Что тебе нужно?

Голос сел от волнения. В висках застучало.

Его взгляд…

Снова этот взгляд, который душу выворачивал наизнанку.

— Поцелуй, ведьма. Хочу один прощальный поцелуй, который буду вспоминать в аду. Сейчас.

И последнее слово — как команда, как приказ, которому нельзя не подчиниться.

Словно завороженная, сделала шаг на встречу волку.

Это гипноз. Колдовство. Магия.

И противиться ей было невозможно, хотя бы потому, что я и сама до безумия этого хотела.

Пусть это будет последней отсрочкой…

Я склонилась, глядя в одержимые, серебряные глаза, провела пальцем по колючей, черной щетине, по жесткой линии подбородка…

Снова смотрела на красивое, мужественное лицо.

Снова вглядывалась в обжигающее серебро глаз и отчетливо понимала — такого мужчину я больше никогда в своей жизни не встречу.

И, чтобы скрыть собственную растерянность, прикрыла глаза и коснулась губами его губ.

Целовала нежно, аккуратно касаясь ладонями лица, ласкала его ртом и просто сходила с ума.

Задыхалась от нахлынувших чувств.

Мне вдруг отчаянно, до боли в грудной клетке, захотелось, чтобы прямо сейчас все изменилось.

Захотелось, чтобы этот дикарь снова перевернул все вверх дном.

И пусть бы он вышел победителем, пусть я снова в ужасе убегала бы прочь, а потом — страдала от болезненной неудачи — плевать.

Пусть только не позволит себя убить…

Но когда я отстранилась и открыла глаза, то встретилась с насмешливым, снисходительным взглядом волка.

Он будто считал все эти глупые мысли.

— Надо же… — облизнул губы. — Неужели передо мной очередная, влюбленная дурочка? Было вкусно.

Эти слова — как болезненная пощечина.

Но теперь не было ни ударов ножом в грудь, ни тихих угроз в ответ.

Уже не оглядываясь, я вышла в коридор, слыша откуда-то издалека собственные шаги, и прошла дальше, к выходу из дома, разливая по пути горючее.

Громко затворив за собой дверь, заткнула и собственное, предательское сердце.

"Волк без души. Без пары" — снова настойчиво застучало в висках.

"Он — просто игрок, просто хищник"… — повторяла сама себе.

В руках загорелась зажигалка.

Совсем крошечный, казалось бы, безобидный огонек заплясал на воздухе.

Не оглядываясь и не раздумывая, бросила его за спину, чувствуя, как в ту же секунду позади полыхнуло мощным огнем.

Так же — полыхнуло внутри.

И теперь ни заткнуть эту мощь, ни убавить.

Не помня себя, рванула к автомобилю Гроза, дрожащей рукой вставила украденный ключ и дала по газам.

Меня теперь саму обжигало, крутило, выворачивало наизнанку и прожигало до самого нутра.

Я даже не помнила, как выехала на асфальт.

Сколько времени прошло?

Полчаса, час, два?

Плевать!

Резко затормозила, выбежала из машины и, как последняя дура, начала тарабанить по ней руками и ногами.

Со всей силы, с воплями, с криком….

Била до изнеможения, до боли в горящих конечностях, а потом рухнула на асфальт и прикрыла лицо руками, задыхаясь от собственного сердцебиения.

Все это было неправильно.

Так не должно было быть.

Но черный дым, поднимавшийся вдалеке, над вершинами деревьев, ясно давал понять — дело сделано.

Глава 12

Ардо Гроз

Запах гари щекотал ноздри, дым все настойчивей щипал глаза.

И когда огонь принялся лизать деревянный пол у порога спальни, безобидный треск превратился в грохот — где-то у самого входа обвалилась стена.

Это был явный намек — еще немного, и конец.

Вот только простых намеков слишком мало, чтобы хорошенько пощекотать трёхсотлетние нервы.

И потому я ждал.

Ждал до того момента, когда языки пламени переместились уже к спальне, с жадностью вылизывая пол и чернеющие стены.

Было до чертей весело.

Адреналин в крови зашкаливал и, казалось, он глушил даже боль, которую причиняло серебро.

Впрочем, может это был вовсе не адреналин.

Может серебру на запястьях уже просто нечего было жечь…

Я оглядел деревянное изголовье кровати, к которому был прикован.

Не смотря на то, что серебро стремительно выкачивало все силы, с этой пустяковой преградой я все еще мог справиться.

"И справлюсь" — решил, ударяя локтями по дереву.

От этого движения наручники сползли вниз, задевая еще целые ткани, и всё-таки пуская по телу уже знакомую, адскую боль.

Сжав до скрежета зубы, напомнил себе, что за триста лет бывало и хуже.

Новый удар.

За ним еще один.

Амплитуда действий была весьма скромной, и потому дерево поддалось не сразу.

Капли пота смешивались с кровью, запах гари — с мерзим запахом прожжённой плоти.

Изголовье поддалось и заскрипело как раз тогда, когда языки пламени уже начали лизать кровать.

Последний удар локтями…

И дерево за моей спиной разлетелось в щепки, освобождая руки.

На запястьях всё еще висели наручники, но теперь я уже не был прикован к кровати.

А, огонь, между тем, уже перекинулся к потолку — брусья сверху затрещали и крыша грозилась вот-вот рухнуть прямо на голову.

Быстро подхватив сумку, которую оставила ведьма, и следом — собственные, подпаленные брюки, распахнул окно и выпрыгнул наружу, позволяя пламени напоследок все-таки коснуться кожи.

Оказавшись снаружи, на траве, перевернул черную сумку ведьмы и вытряхнул все содержимое.

Ожидания оправдались — маленькие ключи с легким звоном упали на траву.

Только вот руки почти не слушались, и с замком долго не получалось справиться.

Но, наконец, слетел один наручник, за ним — другой.

Кое-как натянув на себя подпаленные брюки, я достал из кармана сигарету и поджег её от полыхавшего огня.

Еще минут двадцать, и от дома, который я с таким удовольствием строил собственными руками, останется лишь горстка пепла.

Стерва…

И теперь никаких сомнений у меня не оставалось — это была моя стерва.

С наслаждением сделал первую затяжку.

Перед глазами все еще её стояло сладкое, нежное тело и искусанные в кровь губы, с которых один за одним срывались жаркие стоны.

И ведь сразу понял, какую игру затеяла чертовка.

Сложно было не понять, когда серебро вибрировало за